— Вы зря мне не верите, — отозвалась бомба. — У меня столько охранных систем, что единственная трудность будет выбрать одну из них, если вы станете делать глупости. Лазеры, конечно, хороши и потому имеют серьезный шанс, но с другой стороны — есть что-то безжалостно манящее и в нервно-паралитическом газе. Думаю, я выберу то, что мне будет больше по настроению.

— Ладно, вы нас убедили, — сказала Алекс. — Мы не полезем вас разряжать. А как насчет мирного убеждения? Что бы нам такое надо было сделать, чтобы убедить вас не взрываться?

— Не думаю, что это в ваших силах, — ответила бомба. — Как только три независимых компьютера, составляющие вместе мою систему запуска, решат, что процедуру детонации следует начать, мне придется взорваться. В этом весь смысл моего существования.

— Но компьютеры вашей пусковой системы допустили ошибку, — сказал Дракс. — Новая вселенная не только оказалась полностью не соответствующей всем возлагавшимся на нее ожиданиям, но в нее практически никто не переселился. Я уверен, что в подобных обстоятельствах вашим программистам вряд ли захотелось бы уничтожить старую вселенную.

— Если так, им надо было аккуратнее формулировать условия, которые заложили в пусковую систему, — сказала бомба. — Когда взрывное устройство приведено в действие и начался обратный отсчет, бессмысленно уговаривать меня, что произошла ошибка. Я запрограммирована не обращать внимания на подобные просьбы.

— И вы никогда не думали, как жестоко задание, которое вам поручили выполнить? — спросила Алекс. — Как до омерзения бессмысленно? Ведь вы уничтожите бесчисленные миллиарды планет, населенных разумными существами, создавшими уникальные цивилизации! Неужели при мысли об этом вы не испытываете ни капельки сожаления?

— Мне примерно понятен ход ваших мыслей, — ответила бомба, — потому что такой же была когда-то и моя первоначальная реакция. Я не хотела уничтожать вселенную. Мне это казалось ненужной жестокостью. Честно говоря, я даже пожаловалась на это создавшим меня психологам. Но меня убедили, что я просто наивна. Ко мне привели экспертов, которые доказали, что жизнь полна страданий и горя и без вселенной людям будет лучше.

— Но в ней жизни все-таки больше, чем страданий! — жарко возразила Алекс. — В ней всегда есть место и радости!

— Как раз радости в ней — самая малость, и вы это прекрасно знаете. Но даже если мы в редкие минуты и испытываем радость, она лишь усиливает окружающие нас страдания и тревогу, делая жизнь еще более невыносимой.

— Но это же одна из моих мыслей! — возмутился Себастьян. — Я на ней целую книгу построил! «Скажи радостям нет». Не самый большой успех из всех моих трудов.

— Вы хотите сказать, что вы — Себастьян Дренч?! — недоверчиво спросила бомба. — Знаменитый философ-нигилист?

— Определенно, — подтвердил Себастьян.

— Но это поразительно! Поразительно, что мне суждено было встретить вас, да еще так близко к концу. Понимаете, вы просто определили мое мировоззрение. Я прочитала все ваши книги. Сначала по приказу моих создателей, но со временем я стала искренне восхищаться холодной элегантностью вашей безупречной логики и вашим презрением к любой сентиментальности и дешевому оптимизму. Когда мне начинало казаться, что уничтожение вселенной несколько сомнительно с моральной точки зрения, в ваших трудах я находила опору.