Но он и предположить не мог, что судьба уже приготовила ему смачный плевок в физиономию — за все сразу его прегрешения. Вот когда бегут сломя голову в церковь и зажигают свечу перед ликом Угодника даже закоренелые грешники, умоляя о прощении, о необходимости которого они еще мгновение назад даже, возможно, и не мыслили…

И это было второе событие еще не закончившихся суток…

3

Ирина Генриховна, как и предполагал Турецкий, дома отсутствовала. Вполне логично. Вероятно, появится теперь с минуты на минуту. И, войдя в дом, поведет носом в сторону мужа — в смысле как у него со здоровьем, а затем, конечно, скажет, что выпила бы на сон грядущий чашечку хорошего чая, заваренного, разумеется, супругом, а что, разве в доме посторонние? Обычные шутки…

Александр поставил чайник, включил телевизор. Но ночные передачи оказались либо слишком крикливыми от обилия безголосых певичек и лишенных слуха музыкантов, либо настолько умными, что от них кидало в сон. Решил переждать в тишине…

Вот уже и чайник вскипел, и чай заварился под «бабой», а Ирка не появлялась. А может, она там просто осталась? Все-таки ночь на дворе. Опять же и «дэу» эта ее — машинка новая, необъезженная, а мадам, поди, не удержалась, приняла-таки малую дозу на грудь… Впрочем, могла и позвонить хотя бы… Или она уже звонила, пока его здесь еще не было, и решила, что он тоже загулял? Почему-то по мобильной связи она с ним предпочитала не разговаривать. Не желала смешивать личное, как говорится, с общественным? Ведь откуда ей знать, может, он в настоящий момент находится в кабинете у генерального прокурора! Конечно, неловко…

А вот мы сейчас ее и проверим.

Он нажал на своем мобильнике кнопку набора ее номера, подождал и услышал радостно-равнодушный голос операторши, сообщившей ему о том, что телефон абонента отключен либо… и так далее. Вряд ли Ирина могла в настоящее время находиться вне зоны действия этой сволочной мобилы…

Наверное, решил Турецкий в конце концов, надо все-таки позвонить ее подруге и справиться, как там у них дела. Безотносительно, просто намекнуть как бы, что он рад за них что ему приятно и он им желает хорошего настроения. Так-то оно так, но надо бы еще, как минимум, знать телефон этой подруги. Как же ее зовут-то? Нина? Нет, кажется, Ника… Ника, Ника… Вероника, скорее всего…

Он нашел старую записную книжку жены, вечно валяющуюся на холодильнике в коридоре, стал листать. Верно говорят, никогда не открывай записные книжки женщин и в свои тоже не допускай — там может быть очень личная жизнь. Вот как здесь — какие-то Коли, Севы, Мити… Без фамилий, без адресов, одни телефонные номера. Или фамилии без имен. Ну эти, наверное, Иркины ученики — студенты музучилища.

Нашлась и Ника. На букву «н», значит, вовсе не Вероника. А это, вообще говоря, точно она? А то ведь разбудишь вот так, в половине первого ночи человека, а он, вернее, она окажется совсем не той, которая тебе нужна, пошлет еще… А тебе надо?

Пока Турецкий пребывал в раздумьях, городской телефон проснулся сам. Как это уже было сегодня, под вечер. Это когда Александра протелепал Грязнов, ну от слова «телепатия».