И еще вот такая странная получалась вещь. «Зарабатывали» сержанты, судя по самым приблизительным прикидкам, достаточно, чтобы не отказывать себе в необходимом. Но, как свидетельствовали факты, ничего такого, что указывало бы на дополнительные доходы, ни у Сафиева, ни у Мутенкова не имелось. Последний вообще жил как нищий. Да и у Сафиева обстановка была гораздо ниже среднего прожиточного уровня. Может, они оба копили? Один — на приличное жилье, а другой… На что мог бы копить деньги Сафиев? Они их не пропивали — ведь даже в отпуске приходилось «трудиться». И отстегивали им наверняка бабки немалые, иначе кто станет помогать бандитам в их весьма доходном промысле, рискуя при этом своей ментовской карьерой? В карты, что ли, проигрывали — в каких-нибудь казино? На девок тратились? Так ведь и речь у них шла о каких-то шалавах, но те дорого не стоят. А черт их знает. Решить бы эту загадку — остальное, как говорится, приложится. Но Мутенков эту тему обсуждать отказался, и даже вопрос «где деньги лежат, чтоб семью поддержать на время его отсидки?» вызвал у него откровенно злобную и резко отрицательную реакцию. Что непонятно уже само по себе. Разве у него имеются знакомые, которые будут кормить его семью, пока он станет срок тянуть? Или он настолько глуп, что считает возможным для себя отделаться устным внушением начальства? И он исключительно с этой целью дал признательные показания? Может, и глуп, но не до такой же степени! Нет, что-то здесь не то…

С Сафиевым проще: он хоть молчит. Ему, понятно, есть что скрывать.

Пожалуй, единственной зацепкой были милицейские «Жигули» седьмой модели, которые на самом деле таковыми вовсе не являлись. Это оказалась ворованная машина, соответствующим образом «перелицованная» и снабженная фальшивыми номерами. А поскольку ни в какой дорожной милиции машина официально не числилась, никто и не собирался ее проверять. Ездит на ней патрульный экипаж, какие еще проверки нужны? Вот такая выходила логика. А оставлял машину Сафиев возле своего подъезда в Люберцах как не имеющий личного гаража или «ракушки». Либо же все-таки имел, но о том никто не догадывался. Однако и опросы соседей ни к чему не привели. С местными автовладельцами он не дружил, не контактировал, а нелюдимый, мрачный характер не рождал желания у других общаться с ним.

На последнем допросе Александр Борисович рискнул все-таки сделать небольшой тактический ход — скорее, как попытку прощупать интересы Сафиева. Клюнет — не клюнет? Он выписал в отдельные листы протоколов некоторые, не связанные между собой признательные показания Мутенкова, касающиеся тех бандитов, с которыми сержанты работали возле Волоколамского шоссе, но при этом нигде не ссылаясь на Виктора. Точно таким же образом «оформил» и вынужденные показания Сигаладзе, тоже распределив их между ним самим, Хомутом и Паленым. Повсюду, где только мог, понавставлял ссылки на Митяя, о котором пока ничего толком не знал, но зато указания его выглядели вполне достойными вора в законе. И всю эту «документацию» зачитал Сафиеву. А уже в конце, просто в качестве констатации неоспоримого факта, добавил, что эти трое, в общем-то, и сдали их, ментов поганых, ему — Турецкому. А куда было деваться, когда все улики налицо?..