– А я ощупью, – ответила Эория. – Последний уголок остался.

Она всегда вязала на удивление быстро, но в этот раз крючок сновал у неё в пальцах с особенной стремительностью. Так всегда, когда долгая работа близится к завершению. Коренга не стал спрашивать, какой такой уголок и что в итоге должно было получиться. Судя по тому, что он урывками видел, – платок или накидка. Очень кстати пришлось бы ей от холода собачью шерсть на себя возложить…

– Сдаётся мне, – вдруг сказала Эория, – сколько вы с Тороном вилл ни искали, а встрече с симуранами что-то не особенно радуетесь…

Коренга вздрогнул и попытался постичь, что же мешало ему с самого начала поведать ей всё начистоту.

– Он сын Сироты, – проговорил молодой венн быстро и так, словно это сразу всё объясняло.

– Кого?.. – удивлённо переспросила Эория. – Какого сироты?..

Коренга понял, что тягостную повесть придётся затевать с самого начала.

– Симураны, – начал он, – благословенны от Светлых Богов. Но есть между ними один неблагословенный. Он потерял всадницу… Когда и как это случилось, неведомо никому, но с тех пор Сироте нет ни прощения, ни покоя. Ненастными ночами он мчится над миром и страшно кричит от горя и одиночества…

Коренга запнулся.

– И однажды, – тихо продолжила Эория, – он залетел к вам.

– И однажды он залетел к нам, – сказал Коренга. – Добрая сука выбежала ему навстречу, и я видел, как они встретились. У него были огромные чёрные крылья с широкой каймой серебряной седины…

Стремительный крючок в руках Эории на время остановился.

– Так ты думаешь, – сказала она, – что другие симураны могут отвергнуть Торона из-за отца?

Коренга в последний раз ужаснулся, не делает ли он ошибки, рассказывая ей о заветном, но обратного пути не было. Родным людям не лгут.

– Мы думаем, – сказал он, – что Сирота прилетел к нам не случайно… Мой род проклят, Эория.

Сегванка почему-то не особенно удивилась. Помедлив, она тихо отозвалась:

– Воистину сурова Хозяйка, плетущая судьбы твоего племени…

– Она справедлива, – твёрдо сказал Коренга. – Двести лет назад дети веннских матерей собрались все вместе, чтобы отразить жестоких захватчиков, явивших себя на границе наших лесов. И среди всех нашёлся один, для которого пустым звуком оказалась честь воина. Он бросил общую рать и бежал домой, чтобы спасти свою никчёмную жизнь, и звали его Кокориным сыном. Вот тогда было сказано Слово проклятия. В память о слишком резвых ногах негодного предка в каждом поколении рода всегда найдётся мужчина, которого ноги совсем не будут носить. Как только он умрёт, тут же заболеет другой… В ночь, когда родился Торон, Незваная Гостья пришла за моим дедушкой. Утром я побежал отнести весть соседям и свалился возле крыльца. С тех пор бремя проклятия пребывает со мной. Если я погибну, мама узнает об этом самое позднее на другой день. Когда на бегу споткнётся кто-нибудь из малышей…

– Нет правды в том, чтобы наказывать без конца, – помолчав, хмуро сказала Эория. – Сколько поколений должно миновать, прежде чем иссякнет немилость ваших Богов?

– Она не иссякнет и не рассеется, – ответил Коренга. – Но матери, не пустившей сына-труса домой, перед смертью было видение… Ей открылось, что преступление праотца может искупить потомок. С тех пор нам даёт надежду пророчество о рождении Кокориного сына, которым проклятие будет побеждено. Доныне каждый, у кого отнимаются ноги, надеется на удачу и на помощь Богов, думая совершить нечто достойное. Только никто не знает, какого именно деяния ждут от нас Боги…