Он убрал созданное мной зеркало, после чего сотворил удобный мягкий табурет, на который меня и усадил.

Гел мягко разбирал мои волосы на отдельные пряди, пропускал их сквозь пальцы и чуть ли не мурчал от удовольствия. Он запускал пальцы в мои локоны вновь и вновь, осторожно потягивал их, а после тут же принимался массировать кожу. Прикрыв глаза, я полностью растворилась в этом моменте. Пока Гел не скользнул кончиками пальцем по моим вискам, огладил тонкую кожу шеи и остановился на плечах. Провел линию вдоль выреза платья и вернулся назад, к шее.

По венам плеснуло давно забытым жаром, и я шепнула:

— Ты можешь. Все, что хочешь.

— Только то, чего хочешь ты, — отрывисто бросил он.

Прикусив губу, я медленно поднялась на ноги и развернулась к нему. Короткое заклятье, и платье шелковой волной стекло к моим ногам.

— Все, что мы захотим, — едва слышно произнесла я и переступила через платье.

— Я не знаю таких заклинаний, но ветер может быть острым, любовь моя. — Он хищно улыбнулся, и вся его одежда разлетелась на мелкие лоскуты.

— Впечатляющий контроль, — поразилась я, — неужели не страшно?

— Я овладел своей стихией в достаточной степени, — с ноткой самодовольства ответил мой муж и привлек меня к себе, — мы будем говорить о магии?

— Будем, — согласилась я и медленно выдохнула, всем своим существом впитывая его осторожную ласку.

Магия пела и кружилась вокруг нас. Я не удержала контроль, и, к вящему восторгу Гела, моя кожа вновь начала светиться. Но не везде, а лишь там, где он прикасался.

Губами и пальцами он рисовал на моем теле картины, щедро дарил свою любовь и ласку, шептал о любви. И я отвечала ему тем же. Стремилась прикосновениями показать то, что уже было сказано словами: люблю. Люблю так сильно, что больно дышать. Люблю так сильно, что даже умереть не страшно. Люблю. Просто люблю.

"Дышу тобою", — подумала я и поймала губами его прерывистый выдох.

— Иногда мне кажется, — прошептал он, касаясь губами моей шеи, — что в этой теории про родственные души есть зерно разума.

— Возможно, — улыбнулась я и прикрыла глаза. — Возможно.

Я уже погружалась в сон, когда услышала тихий смешок Гела:

— И все же мы легли спать не как приличные, умытые водой люди.

— И концентратор надо положить в шкатулку, — вздохнула я, не открывая, впрочем, глаз.

— Вот уж концентратор никуда не денется. Можешь выбросить его в окно, все равно он окажется у тебя в руке в тот же момент, как ты только этого захочешь, — фыркнул Гел и все-таки поднялся на ноги.

— Твоя сила воли впечатляет. Эй!

Он левитировал меня с постели к себе поближе и подхватил на руки.

— Я не могу позволить своей бесценной возлюбленной супруге спать как неприличной, — хохотнул он и понес меня в ванну.

В теплой воде я проснулась, и стыдно, если честно, признаться, но два взрослых, умудренных опытом человека с визгом и хохотом носились по ванной комнате и кидались спешно наколдованной пеной.

— Это все стресс, — с умным видом произнесла я, когда Гел помог мне промыть волосы и подал полотенце.

— Хм, думаешь? — Он глубокомысленно обвел взглядом разгромленную ванную комнату и пожал плечами. — А я думал, мы ведем себя как приличные люди.