– Встречались пару раз. Второй гильдии, но оборотистый. На пристани держит трактир «Волга», вполне приличный, чистой публикой посещаемый, на трех пассажирских пароходах буфеты держит. До меня ему, предположим, далеко, но на ногах стоит основательно. Ну да. Из трех дочек только Наденьку замуж выдать и осталось. А дело не ладится, она уж скоро в перестарки попадет – двадцать один год девице на Рождество стукнет. Не то чтобы обезьяна в юбке, но и красавицей никак не назовешь. Да и приданое, я слышал, не такое уж заманчивое…

– Кому как, ваше степенство, – сказал Артамошка. – Кольке вот как раз заманчивое. Кроме перин-подушек – триста рублей деньгами, да вдобавок Данилов обещал на зятя буфет на «Ласточке» переписать.

– От хитрован! – хлопнул себя по колену Митрофан Лукич словно бы не без восхищения. – Из его буфетов самый доходный на «Генерале Скобелеве», за ним идет тот, что на «Аравии», а вот «Ласточкин» в хвосте плетется, хоть и не убыточный… Хитрова-ан! Уважаю.

– Кольке заманчиво, – повторил Артамошка. – Все лучше, чем в приказчиках. Буфетчиком на пароходе стоять, говорит, все лучше и легче, чем в лавке суетиться. Потом ведь, говорит, тесть будущий не вечен, рано или поздно Надежде доля в наследстве достанется. Да он уже и сейчас подумывает, что можно вскорости и буфет на «Князе Игоре» откупить: и женино приданое будет, и… – тут он ухарски так подмигнул – на службе некоторые сбережения сделал… Ну, мы ж с вами, ваше степенство, понимаем, что за сбережения такие…

– Да уж… – фыркнул Митрофан Лукич. – Но отшелушивал, стервец, в меру, не упрекнешь… Коли уж испокон веков заведено… Ишь ты… Простак-то он простак, да губа не дура. Буфет на «Князе Игоре» весьма даже доходен, особенно когда его Зеленов или Артюхов нанимают для увеселительных плаваний. Ну да, хозяин стал стар, на покой собирается… Ну, Колька, хват… И дальше что было?

– Вот он мне и говорит: Артамоша, друг – я у него как-то сразу в друзья попал, – даже если лавка не расширится, можешь попытаться на мое место поступить. – Артамошка хитро улыбнулся. – И вот тут уж нам Бог велел его как следует порасспрашивать: а что за народ остальные приказчики? С кем, если сладится, бок о бок служить придется? Вот он и порассказывал подробно… Трений меж ними никаких нет, чего нет, того нет, – но вот и дружбы, в противоположность тому, что бывает меж приказчиков в других лавках, – тоже нет ни малейшей. Якушев скучный, как чернильница, не интересный, ни в хорошем трактире с ним душевно посидеть, ни в картишки сыграть, ни уж тем более вдвоем за девицами приударить. У жены не то что под каблуком – под двумя. Разве что пару раз в неделю в превеликой тайне к Аверинцевой в бордель шныряет, да и то не более чем на часок, чтобы жена не заподозрила…

– Приворовывает? – спросил Митрофан Лукич.

– А как же без этого, уж простите, ваше степенство… Но умно – по монеточке… А вот с Качуриным, Колька рассказывал, у него не ладится дружба совсем по другим причинам. Тот на Кольку смотрит свысока, будто не приказчик, а барин какой. Мол, Колька – мизерабь