Тем не менее эта часть реальности никуда не ушла. Мертвые оставались мертвыми. Жизнь Йоргена Кнудсена закончилась.

Единственным сюрпризом стала Эмма. Она посмотрела на тело и похлопала себя по горлу.

– Я заставила его это сделать, – сказала она.

Может быть, Аполлон не ожидал, что ее шок будет таким сильным – ей столько всего пришлось перенести, – но она обсуждала рану Йоргена и его смерть так небрежно, словно речь шла о косметическом ремонте дома и выборе достойной панели над раковиной, чтобы защитить стену от брызг.

– Я не давала ему спать, – равнодушно сказала Эмма. – Я лишила его покоя. Каждую ночь я проскальзывала внутрь его головы и заставляла слушать.

По пути к дому Йоргена они прихватили чемодан. Они шли по той же тропинке, по которой Эмма вела его прошлой ночью, только в противоположном направлении. Чемодан лежал в кустах, как на эскалаторе выдачи багажа в аэропорту. Аполлон подхватил его и покатил за собой, но он показался ему слишком тяжелым. И, хотя ему не хотелось делать этого при Эмме, Аполлон расстегнул молнию и вытащил надгробную плиту. Она посмотрела на нее, но ничего не сказала. Аполлон оставил плиту в лесу, решив, что так будет правильно. Подменыш родился где-то неподалеку – так что лучшего места, чтобы почтить его память, не найти. И до сих пор в парке Форест спрятана надгробная плита с именем «Брайан Кагва».

Тем временем Эмма и Аполлон вернулись на кухню Йоргена.

– Он каждый вечер приносил еду, – сказала Эмма. – Думал, что сможет меня умиротворить. Знаешь, сколько бараньих голов я съела? Вчера вечером я поняла, что с меня хватит. И заставила его принести что-нибудь из «Старбакса».

– Так вот в чем причина? – спросил Аполлон. – Ты просто хотела чего-то другого?

Эмма поджала губы, некоторое время молча смотрела на него, и ее взгляд неожиданно стал игривым.

– А зачем еще? – спросила Эмма и пнула застывшую ногу Йоргена. – Ты не знаешь, какие вещи совершал в своей жизни тот человек.

– Он кое-что мне рассказал, – ответил Аполлон.

Эмма постучала себя по виску.

– Я это видела. Все видела, – заявила она.

– Давай поднимемся наверх, – предложил Аполлон.

Эмма с некоторой опаской посмотрела на потолок, но была готова действовать.

– А что там? – спросила она.

– Ванная комната. Ванна.

Аполлон включил воду и попытался расстегнуть куртку Эммы, но молния давно замерзла или заржавела возле ее горла. Он оставил ее в ванной комнате, спустился на кухню и нашел в ящике ножницы. Ему пришлось аккуратно перешагнуть через тело Йоргена, чтобы не поскользнуться в крови. Наверху он разрезал старую толстую куртку Эммы, и она упала с ее худого тела, точно панцирь жука.

Эмма всегда была миниатюрной женщиной, но без куртки оказалась худой, как сосновая иголка. Как ни странно, она не выглядела слабой. Представьте, что под курткой вы обнаружили стержень из плутония.

С другой стороны, одежда практически срослась с ее телом. Аполлон попытался стащить рукава шерстяного свитера, и они рассыпались под его пальцами. Джинсы превратились в потускневшие голубые ленты хлопка, когда он за них потянул. Снять с нее носки ему не удалось, и он понял, что от них удастся избавиться только после того, как Эмма заберется в ванну, ткань сгнила настолько, что она растворится в воде.