К своему огромному стыду, Скотланд-Ярд только после этого выяснил, что Мирелла какое-то время провела в лечебнице Бродмур после попытки отравить своего первого ребенка, Сабрину. После того случая дочку у нее забрали.

Постепенно с помощью доктора Рагхунандан Гаинд, психиатра с Харли-стрит, Дуги восстановил по кусочкам всю историю. По ответам Миреллы на его вопросы доктор Гаинд заключил, что она «ранимая, помешанная, несговорчивая и упертая». Она рассказывала про черную магию и вуду, заявляя, будто царапины на ее теле были оставлены сглазом и что бывшая девушка Рави наложила на нее проклятье. Повинуясь голосам, которые призывали ее принести в жертву детей, Мирелла отвела Тину и Стейси в парк Саутуарк. Отправив Тину поиграть, она задушила Стейси и спрятала ее тело в листве. Затем отвела Тину домой, заскочив по дороге за сладостями. Тина не переставала спрашивать, куда делась Стейси, и, когда они вернулись в квартиру, Мирелла Бричок задушила дочь электропроводом.

Мирелле предъявили обвинения в двойном убийстве и вернули под стражу ждать суда. Опустошенного Рави, который не знал о прошлом жены и, казалось, был искренне шокирован, отпустили, поместив под защиту полиции. Ради собственной безопасности ему даже пришлось переехать в другой регион страны.

Расовая напряженность в округе отказывалась идти на спад, обостряемая насилием полиции и проверками по расовому признаку. Не считая злоупотребления законами о задержании и обыске – в основном останавливали тех, кто не был белым, – я лично слышал, как полицейские хвалятся друг другу избиением подозреваемых: они по-настоящему гордились тем, что были одинаково жестоки к людям всех цветов и убеждений. Сбоку полицейского фургона под официальным логотипом «Секьюрикор[30] заботится» кто-то нацарапал: «Подразделению Д[31] насрать». По их словам, такой подход делал свое дело. Преступники со всей округи знали, что им следует проворачивать свои грязные дела где-то в другом месте, иначе их и дальше будут избивать. Разумеется, нет никаких официальных данных, которые могли бы это подтвердить.

Примерно через две недели после ареста Миреллы однажды вечером я вышел с работы, чтобы немного прогуляться, но, придя в парк, обнаружил множество полицейских на конях – шестьдесят в общей сложности. Брикстон снова охватили протесты, превратив улицы в район боевых действий, и спустя четыре дня полицию это достало. Я узнал одного из детективов и поинтересовался у него, что происходит. «Конная полиция готовится избивать протестующих дубинками», – объяснил он. Поблагодарив детектива, я поспешил прочь, отправившись обратно на работу. Предстояла настоящая кровавая бойня. Вернувшись в морг, я принялся проверять нашу готовность к работе, поскольку боялся, что вскоре к нам может поступить ряд тел молодых чернокожих мужчин, жертв полиции, которой дали свободу действий для восстановления порядка.