Прошло несколько дней, и я пришел, как обычно, пораньше, чтобы прослушать у себя в кабинете сделанные накануне записи, как вдруг от внезапного стука в дверь подпрыгнул на месте. Спрятав кассеты в ящик стола, я велел войти и с удивлением увидел перед собой Салли. Она была нашим новым сотрудником, присоединившимся к команде в июне, всего несколькими неделями ранее. Ей было лишь восемнадцать, но она настолько впечатлила меня своей зрелостью, равно как и оценками, что я нанял ее в качестве санитара-стажера.
– Можно на пару слов, мистер Эверетт? – спросила она.
– Разумеется. Как тебе здесь? Надеюсь, нет проблем?
– Ну раз уж вы об этом заговорили, – сказала она с неуверенностью в голосе. – Вопрос, знаете, деликатный.
– Я тебя слушаю. Все, что ты скажешь здесь, останется в строжайшем секрете.
– Ну Джордж, он э-э…
Услышав имя своего заместителя, я навострил уши.
– Да, да, продолжай, – сказал я, стараясь говорить не слишком оживленно.
– Ну, я услышала, как он говорил про какие-то кражи, и предложил мне взятку, чтобы я держала рот на замке.
– Взятку, говоришь? – перебил я, стараясь скрыть свою радость. – И какую?
– Сто фунтов.
– И что ты ответила?
– Поначалу я не знала, что сказать, однако потом отказалась от денег, пообещав молчать.
Рассказав Салли все, что мне было известно, а также объяснив, насколько важно, чтобы она пошла со мной в полицию, я взял листок бумаги, и мы набросали совместное заявление. Поблагодарив девушку, я закрыл за ней дверь и уселся печатать наше заявление, сделал стенограммы записей и отправил все директору в совет Саутуарка. В итоге мы пришли к соглашению, что пора звонить в полицию. Расследование, о котором я так долго мечтал, было, наконец, начато.
Всего пару часов спустя мне позвонили, попросив прийти в полицейский участок Камберуэлла, где меня встретил начальник участка, главный суперинтендант Питер Холланд. До этого назначения Питер работал в убойном отделе, и наши пути уже пересекались в морге. Он был настырным детективом, строгим, но справедливым. Питер сразу же сообщил, что у него самого были подозрения.
– В прошлом году я работал над делом об убийстве – потасовка в пабе, закончившаяся поножовщиной, – сообщил он, когда мы зашли к нему в кабинет. – У жертвы в кармане лежали пять фунтов. Через какое-то время после его поступления в морг эти пять фунтов пропали!
Следующие два часа мы, напрягая уши, слушали мои записи. Затем Питер решил, что их следует отправить в полицейскую лабораторию, чтобы речь сделали более разборчивой. К нам присоединился инспектор уголовной полиции Иэн Джонсон, позже ставший главным констеблем британской транспортной полиции. Следующие три часа я подробно рассказывал им и свою историю, и то, как проходили дисциплинарные слушания Джорджа, а также набросал поэтажный план морга. Когда я закончил, Иэн велел мне отправляться обратно в морг и не говорить никому, даже своему руководству, о полицейском расследовании и обо всей той информации, что я передал, ведь мы не знали, было ли замешано в коррупции высокопоставленное начальство. Питер добавил, что через несколько дней подключится отдел по борьбе с коррупцией. Я вернулся в морг в приподнятом расположении духа.