Впрочем, «чужими» ее дела для путевого обходчика и его жены оставались недолго. Когда партизанский отряд Демида Пилинчука готовился к прорыву через вражеские тылы для воссоединения с бойцами Таращанской и Новгород-Сиверской бригад, Н. Г. Гончарук сделал решительный выбор – стал партизаном, потом красноармейцем полка, которым командовал все тот же «товарищ Демид». Как и его командир, не вернулся Гончарук домой, сраженный в бою за Киев вражеской пулей.

Вот почему ранним утром 5 июля 1920 года Милда Генриховна шла на встречу с вдовой и детьми Н. Г. Гончарука с тяжелым сердцем, словно была виновата в его гибели. Но Марфа Стратоновна и ее дети приняли бывшую квартирантку с неподдельным радушием.

Теплая волна благодарности согрела сердце Милды Генриховны и теперь, когда, подходя к домику на Кавказской улице, она увидела в «своей» комнате слабый огонек керосиновой лампы. Несмотря на позднее время, Марфа Стратоновна и Галя поджидали ее. Спали только младшие дети, Лидочка и Саша. Вскоре, правда, и Галя пошла к себе.

– Иди, дочка, иди отдыхать, – сказала Марфа Стратоновна. – Завтра рано подниматься…

А Милде Генриховне объяснила: недавно через знакомых удалось устроить Галю на работу почтальоном. Не хотели брать – годами еще не вышла, пришлось сделать подарок жене начальника, зато будет хоть какая-то копейка, кормильца ведь потеряли. Или, может, почту теперь закроют?

– Ну зачем же, – успокоила Милда Генриховна хозяйку. – Без почты любой власти не обойтись. Постепенно жизнь нормализуется, появится больше возможности найти работу и вам. А Галочкин заработок семье будет кстати. Жаль только, что вставать приходится очень рано, да ничего не поделаешь…

И потянулись для Милды Генриховны горячие, хлопотливые денечки. Белополяки оставили в городе законспирированную агентуру. Хватало и затаившегося кулачья. Враг вредил как только мог. По ночам то и дело грохотали взрывы. Не прекращались вооруженные нападения всевозможных банд на передовые позиции и тылы красноармейцев. На четвертый день после вступления в Ровно частейПервой Конной армии в городском парке хоронили группу бойцов и командиров, погибших в стычке с белополяками. Среди них был и Олеко Дундич.

Но все-таки новое брало верх. Создавались партийные, советские, профсоюзные и комсомольские органы. Уездный партком открыл педагогические курсы. Начали работать библиотеки, любительский театр.

7 августа состоялся второй общегородской коммунистический субботник. Вместе с рабочими-железнодорожниками Милда Генриховна, Марфа Стратоновна и Галя грузили на станции уголь. С работы возвращались уставшие, но довольные. По пути Милда Генриховна решила заглянуть в штаб, пообещав хозяйке и ее дочери долго не задерживаться. Домой вернулась часа через два. За это время ее будто подменили. От недавней веселости и следа не осталось. Была серьезной, молчаливой и озабоченной. Марфа Стратоновна и Галя, увидев такую резкую перемену в настроении квартирантки, тоже встревожились, но ни о чем расспрашивать не стали. Знали: если можно – сама объяснит в чем дело, а нет – значит, так полагается, им вмешиваться не следует.