Но враги Советской власти не ограничивались только сбором развединформации, передачей ее через советско-польскую границу, организацией подпольных групп и центров. Они создавали на территории Польши, и в первую очередь на Ровенщине, банды для вторжения на Советскую Украину. Так, лишь в начале 1921 года на Украину были переброшены банды Мордалевца, Шепеля, Карого, Бержнадского, Онищука, Кравчука, Хмары, Грозного и другие.

В районе Острога в октябре того же года из Польши на советскую территорию проник вооруженный отряд петлюровцев под командованием генерала Нельговского. В ночь на 5 ноября с территории Ровенщины в районе юго-западнее Олевска переправилась банда Ю. Тютюнника. Как выяснилось позднее, польские буржуазные власти способствовали ей в переходе советской границы. Поданным Центральной межведомственной комиссии помощи жертвам контрреволюции, от бандитских действий на Украине пострадало свыше 500 тысяч человек, в основном мирного населения.

Чекистам приходилось проявлять много выдержки, упорства и умения для выявления и обезвреживания врага. Некоторые бойцы невидимого фронта работали в те годы и на территории оккупированной белополяками Ровенщины.

В нашем крае знают и чтут имена тех, кто мужественно боролся против врагов в первые годы становления здесь Советской власти. Это – Г. П. Заводницкий из Верховска Ровенского района, командир местного отряда, погибший в одном из боев в 1920 году. Уроженец села Повча Дубновского района В. П. Рикун зарекомендовал себя не только способным военным организатором и командиром, но и хорошим партийным работником. Острожским ревкомом в самое трудное время руководил бывший матрос, учитель Я. А. Мацута. Активное участие в работе Ровенского подпольного райкома партии большевиков в конце 1918 – начале 1919 года принимал матрос Д. А. Пилинчук, родом из села Арестов (теперь Ровенский район). П. Л. Шульгин был членом Здолбуновского ревкома (1919 г.), потом входил в состав центрального аппарата ВЧК. Заслуженным авторитетом и любовью у трудящихся пользовалась член уездного ревкома Любовь Озоль.

В ту ночь в Ровно спали только люди с крепкими нервами. Кто ждал, а кто и опасался возможных перемен. Ближе к утру, когда вокруг заметно потемнело перед рассветной зарей, на улицах появились какие-то тени. Приглядевшись, можно было понять, что это катятся доверху нагруженные подводы, спешат, согнувшись под тяжестью поклажи, одинокие прохожие, а то и небольшие группки людей. Вся эта разношерстная и все более густеющая масса двигалась, будто загодя кем-то направленная, в сторону Клеванского тракта.

– Пилсудчики со своими прихвостнями деру дают! – провожала их презрительными взглядами городская беднота, которой опасаться перемен было нечего – скорее бы!

С наступлением дня толпы бежавших на запад пополнились воинскими подразделениями, измотанными наступающей лавиной буденновцев. Грохот, еще недавно отдаленный и пугающий, ворвался в город. Спасалось бегством, истязая шпорами лошадей, уцелевшее белопольское офицерье, тянулись, понурив головы в конфедератках, конные и пешие солдаты оккупационных войск.