— Ну, что же, товарищи, пойдёмте встречать гостей…
Кузнецов молча одел фуражку на голову и шагнул к выходу…
Громадина линкора впечатляла. В полной тьме, чуть слышно подрабатывая могучими машинами «Гнейзенау» замер у пирса. Ни огонька, ни лишнего звука. Только гул турбин. Чуть светясь в темноте полетели с бортов толстенные, толщиной в руку сизалевые канаты, которые тут же подхватывали швартовые команды и крепили хитрыми узлами за чугунные, ещё екатерининских времён кнехты. Пронзительно взвизгнули кранцы, чуть слышно ударился о доски причала трап. В высоте едва-едва можно было различить лица вахтенных. Но вот послышались тихие шаги, и по ступенькам трапа спустилось несколько фигур. Идущий первым подошёл поближе, поднёс руку к обрезу фуражки и вскинув руку, почти по-русски отдал честь, затем, слегка картавя, произнёс заученную, по-видимому фразу:
— Добрий вечер, геноссен! Я есть адмирал Дениц.
— Гутен таг, товарищи! Я — флагман флота второго ранга Кузнецов…
…Обсуждение было бурным, но к утру план заранее спланированной лучшими умами Германии и СССР операции был проработан в общих чертах. Конечно, ещё стоило подумать над мелочами, но это уже компетенция многочисленных помощников и заместителей. Цель операции, силы, направление ударов — вот что было решено. А пока командиры занимались стратегией, матросы обеих стран ударно трудились: сытно хлюпали насосы, закачивая татарский мазут в бездонные цистерны. Надрывались тали, втягивая наверх сотни свиных и говяжьих туш, ящики с боеприпасами всех калибров, мешки с мукой и крупами. Точно так же суетились краснофлотцы всех подводных бригад Краснознамённого Балтийского, готовясь сопровождать ВЕСЬ надводный флот, который должен был шквальным огнём своих батарей СТЕРЕТЬ Виппури с лица земли, показав финнам и их покровителям из Англии и Франции, что САМЫЙ ЖУТКИЙ ЗАПАДНЫЙ КОШМАР стал РЕАЛЬНОСТЬЮ! Россия и Германия НА ОДНОЙ СТОРОНЕ!..
…Гершель Самуилович Розенблюм спешил изо всех сил, поминутно вытирая вспотевший лоб. Ему ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО нужно было передать имеющиеся у него сведения в Москву со знакомым проводником «Красной Стрелы». Звонить было слишком опасно… Семеня короткими ножками он подбежал к вагону и отдуваясь поманил Лейбу в сторону:
— Срочно, передай в Москву — здесь НЕМЦЫ.
— Что?!
— Ой, какой вы непонятливый, Лейба! Немцы здесь, в Кронштадте! «Бисмарк», ещё два линкора, подводные лодки, целая армада шнельботов, вспомогательные суда и крейсера… Они принимают топливо и снаряды. Готовится операция… Что с вами, Лейба?!
Только тут он заметил выпученные от УЖАСА круглые глаза проводника и внезапно его пронзил холод, которого заведующий продовольственной базой до этого момента просто не замечал. Гершель медленно-медленно, заранее обмирая, повернулся и… обмочился… Перед ним стояли четверо. Двое — с синими петлицами ВСЕМОГУЩЕГО Комиссариата Внутренних Дел, а ещё двое — рослые, светловолосые, с квадратными нордическими чертами чистокровных арийцев, одетые в униформу гестаповских агентов — чёрные кожаные плащи, подбитые собачьим мехом и щегольские фуражки с высокой тульей и серебряными черепами.