— Как могло такое случиться? Почему? — сурово спрашивал Александр Турецкий Ромова и Малютина, которые чувствовали себя двоечниками, вызванными к директору. — Потому, — не дождавшись ответа от «двоечников», объяснил он, — что современные прокуроры и следователи перестали гореть на работе, как это было в наше доброе время. Слов нет, прокуроры, следователи, оперы работают, проводят элементарные следственные действия. Но делают только «от» и «до», а суть проблемы — полное раскрытие преступления, с установлением не только исполнителей, но и заказчиков, и истинных мотивов злодеяния, их уже не колышет…
Когда вышестоящая инстанция снимает стружку с нижестоящей, обижаться не полагается. Но Ромов и Малютин тем не менее обиделись.
— Как же это «не колышет», Александр Борисович? — подал надтреснутый голос Малютин. — Нас очень даже колышет. Но ситуация трудная, обстановка складывается для следствия неблагоприятно. Убийцу почти увидела консьержка, но она, как назло, как раз в это время в своей каморке возле лестницы пила чай…
— Элитный дом называется, — вставил Михаил. — За что жильцы только платят этим консьержам? За то, что они чаи распивают? Лично я бы после убийства платить перестал.
— Значит, консьержка виновата. — Александр Турецкий вложил в эту реплику максимум иронии, на которую был способен. Однако Ромов и Малютин были лишены чувства юмора, а возможно, в присутствии начальства оно у них не проявлялось — одним словом, они восприняли сказанное исключительно в прямом смысле, и ни в каком другом.
— Конечно, виновата, — упрямо гнул свою линию Руслан Олегович. — За то время, что она чаи гоняла, можно было полдома переубивать. Проходи, кто хочет!
Из материалов дела Александр Борисович понял, что убийца, очевидно, вошел в подъезд, находившийся под охраной консьержки и кодового замка, в компании молодых людей, пришедших на день рождения к другу. Желающие как следует отпраздновать день рождения явились уже изрядно поддатыми, и словесный портрет подозреваемого в убийстве получался у них таким, что можно было арестовывать первого встречного — не ошибешься.
— Но она же могла обратить на него внимание, когда он выходил, совершив покушение на убийство? — Против воли Турецкий втянулся в распри вокруг консьержки.
— Могла, но не обратила! — триумфально подытожил Ромов. — Показания дает, что вроде блондин, но может, ей только так кажется. Никакого фоторобота составить не удалось…
— Блондин, говорите? А черного ботинка она случайно не приметила?
В ответ на эту топорную шутку Ромов с Малютиным все-таки рассмеялись. А Турецкий подумал, что на этих гавриков надежда плоха. Главная надежда на то, что Игорь Лейкин придет в себя и сможет дать хоть какие-то показания. И эта надежда день ото дня крепла, по мере того как состояние больного Лейкина улучшалось. Врачи давали твердые гарантии, что он будет жить.
МАРГАРИТА ГАНИЧЕВА. СТРАТЕГИЯ МЕСТИ
Из недавнего прошлого
Маргарита Николаевна Ганичева рвала и метала от ярости. Никогда еще за долгие годы, в течение которых она имела основания считать себя человеком сильным и самодостаточным, никто не смел делать из нее дуру! Да еще так откровенно, с таким вопиющим нахальством… Ну правильно, Андрей и в дни их молодости считал, что все женщины дуры. Андрей, проклятый Андрей! Из какого зловещего тумана он сгустился, как образовался на ее пути? Но, видно, она и впрямь не так умна, как предполагала, если хоть на минуту способна была поверить, что он в состоянии растрогаться при виде взрослой дочери. Сцена свидания Алисы с отцом торчала в памяти, точно впившаяся под ноготь заноза, вгоняя Ганичеву в бессонницу, не поддающуюся лекарствам. С Алисой она с того дня разговаривала мало и подчеркнуто холодно, но вежливо, во избежание скандала: дочь достаточно убедительно дала матери понять, что последнее слово отныне будет оставаться за ней. С Бутраковым они пока не встречались: возможно, если бы Маргарита Николаевна, сделав над собой усилие и обливаясь злыми слезами, рассказала бы ему всю подоплеку этого дела, наводившего синяки под ее глаза, он сумел бы ей помочь… Но, во-первых, на Бутраковав последнее время, точно снег на голову, обрушилась куча собственных неотложных околонефтяных хлопот. А во-вторых, он уже помог ей, выяснив у областных руководителей, кто ведет подкоп под «Подмосковье-агро», и шестое чувство сигнализировало Маргарите Николаевне, что на ближайшее время лимит помощи исчерпан. Прости, любимая, дружба дружбой, а табачок врозь. В том, что касается деловых вопросов, для Бутракова не играло никакой роли и то, что она — его законная жена, и то, что им хорошо вместе. Он умел разводить личную и профессиональную сферы. Должно быть, поэтому постоянно выигрывал.