— Ты просто не видишь во мне человека, — склонясь над раковиной, констатировала Ирина Генриховна. — Ты видишь во мне исключительно женщину. А по-твоему, высшее, на что способна женщина — это плетение макраме.

— Да нет же, Ириша, — примирительно буркнул Александр Борисович, — ты не так меня поняла. Но сама посуди, как это выглядит с моей точки зрения: приходишь домой после рабочего дня, голова как урна, в которую пихали всякую дрянь, пожрать… поесть спокойно хочется, а тут тебя психологией грузят. Ну вот я и вспылил.

— Я так и предполагала, — Ирина трагически воздела к потолку свежевымытую тарелку, с которой стекала вода. — Ты избегаешь серьезных разговоров. Ты защищаешься от анализа своих проблем чем угодно — работой, усталостью, голодом… Но в следующий раз я заговорю с тобой об этом, когда не будешь голодным и усталым, и ты скажешь: «А зачем переливать из пустого в порожнее, если все хорошо?» Получается, что ты просто не хочешь со мной разговаривать на эту тему.

— Как же не хочу, еще как хочу! Кстати, давно собирался тебя как специалиста спросить: в чем разница между неврозом и психозом? Сколько раз натыкался на эти понятия, но почему-то так и не уяснил.

— Меняешь тему? Зубы заговариваешь?

— Ничего подобного. Честно, хочу разобраться.

— Ну… — Ирина помедлила — обретала спокойствие, становясь на твердую почву психиатрии. — Невротик, в сугубо медицинском смысле, нормален. Он полон страхов, которые нарушают его взаимодействие с окружающим миром, но при этом он ориентирован в месте, времени и собственной личности. Ну, выражаясь обычным языком, невротик, в отличие от больного с психозом, не считает себя Наполеоном и не воображает, что вместо больницы он находится на чужой планете, куда его доставили зеленые человечки на летающей тарелке. Если человек видит зеленых человечков, чертиков и тому подобное — это уже галлюцинации.

— А галлюцинации, как я догадываюсь, это совсем хана?

— Да, Саша. К сожалению, галлюцинации — это ничего хорошего.

— Докладывать о преступных фирмах, Сан Борисыч? — с весельем на грани фамильярности спросили чуть ли не в один голос Володя Поремский и Рюрик Елагин. В их неуместной, на посторонний взгляд, веселости не присутствовало ни грамма цинизма: Поремский и Елагин радовались не тому, что в нашем дорогом отечестве существуют преступные фирмы, занимающиеся скупкой земли, а тому, что изобличить и остановить этих ушлых умников поможет прокурорская проверка.

— Докладывайте, дети мои, докладывайте, — пригласил Александр Борисович с благосклонной улыбкой. С тех пор как Ирина увлеклась психологией, в домашней обстановке он себя чувствовал, как под свистом пуль на войне, зато работа представляла собой приятную отдушину. — Сколько их там у нас — преступных фирм?

— Фирм немало, преступления типичные, — отчеканил Поремский. — Но особо выдающиеся на этом фоне тоже имеются. У нас же, вы помните, организована группа по проверке заявлений граждан о скупке земельных паев по заниженной цене у крестьян, обанкротившихся сельхозпредприятий Московского региона. А регион, как известно, включает не только Москву и Московскую область. А еще и Тверскую, Белгородскую, Тульскую, Курскую, Рязанскую, Калужскую и другие области России…