— Сдается мне, ты забыл отправить кое-кому приглашение, Энджело, — тихо промолвил он.

Голос у него низкий, но говорит он всегда тихо, словно сдерживая себя. Его родители приехали из Ирландии, и он намеренно подпускает в свою речь толику ирландского акцента. По словам папы, он делает это специально, полагая, что это придает ему обаяния.

— Что ж, я весьма удивлен… — начал отец.

— А уж я-то как удивлен, тебе ли не знать, — перебил его Мартин. — Я ожидал благодарности, Энджело, а получил предательство.

Отец растерялся.

— Предательство? Это слишком резкое слово, Мартин. Я не предавал никогда и никого, в особенности тебя. Если речь о конюшне, я… я с тобой это обсуждал и…

— И мы пришли к выводу, что это сплошное недоразумение, никудышная затея. — Мартин хмыкнул. — Я бы даже сказал, опрометчивая.

Я сжала кулаки. Мне хотелось закричать. Я затаила дыхание, чтобы не выдать себя ни звуком. Даже через дверь я ощущала повисшее в комнате напряжение. Искаженный замерзшим стеклом силуэт Мартина Дули оперся обеими руками о стол, приближая лицо к лицу моего отца, словно бросал ему вызов.

— Энджело, неужели ты действительно считал, что я могу это допустить?

Отец с мгновение помолчал.

— У тебя нет выбора, — отрезал он наконец. Мой папа может быть твердым, когда захочет.

— Нет выбора? — безрадостно усмехнулся Мартин. — Эта конюшня и года не продержится. Это не прогноз. Это факт.

Отец встал перед ним, лицом к лицу.

— Я… я считаю, нам больше не о чем разговаривать, — пробормотал он. — Я считаю…

Мартин Дули грянул кулаком по столу.

— Ты правда считаешь, что я позволю какому-то помощнику конюха разрушить мой бизнес?

— Я считаю, что тебе пора уходить, — произнес отец срывающимся от возмущения голосом. — Вот что я считаю. Я управлял твоими делами. Я вел твой бизнес. Я заслуживаю мало-мальского уважения. Я больше не мальчик на побегушках, Мартин. По-моему, тебе нужны очки. Я не…

— А как ты объяснишь поведение своей дочери? — неожиданно переменил тему Мартин.

Я охнула и отступила от двери еще на шаг. Он что, заметил меня? С чего ему вздумалось меня приплести?

От изумления папа только и смог вымолвить:

— Объясню?

— Мой племянник Аарон жалуется, что она им пренебрегает. Неужто Бет возомнила, будто она слишком хороша для свидания с Дули?! — проревел Мартин. — Ты забил ей голову всяким вздором, Энджело. Вредным вздором. Дочка твоя ни черта не понимает. Ну да не беда. Мой племянник ей живо разъяснит, что к чему.

До сего момента отцу удавалось держать себя в руках. Теперь же и он сорвался на крик:

— С какой стати ты завел разговор о Бет?! С какой стати ты впутываешь в это мою дочь?! Твой никчемный племянник ничего разъяснять ей не будет! Проваливай отсюда, Мартин! Кто тебе право дал говорить о моей дочери? Кто тебе дал право…

— Ты помощник конюха, Энджело! — заревел в ответ Мартин. — Ты, черт возьми, помощник конюха! Ты рожден разгребать навоз! Вот только знаешь что? Сдается мне, что ты даже дерьмо за моими лошадьми убирать не достоин! Надо бы тебе урок преподать…

Договорить он так и не смог. Я услышала звук удара. Ахнув, я поняла, что отец ударил его.