— Ладно, ладно, — сжалилась я. — Хочешь, чтобы я вытащила твой язык обратно?

Он кивнул. Голова его поникла. Он задыхался.

— Подними руку, — велела я. — Подними правую руку и дай клятву, что никогда больше не прикоснешься ко мне.

Подождала несколько секунд. Наконец, он все же нашел в себе силы поднять руку. Он застонал и его зрачки закатились.

Неужели я слишком долго тянула?

Я наклонилась, запустила пальцы ему в рот и вытащила язык на положенное ему место.

Аарон не двигался. Я ждала. Через несколько секунд его грудь начала вздыматься. Открыв глаза, он стал шумно втягивать в себя воздух. Его лицо постепенно принимало нормальный цвет. Взгляд был устремлен вперед, на ствол дерева. Он заморгал, пытаясь сосредоточить взгляд. И все время растирал горло.

Я стояла над ним, застегивая пальто, и наслаждалась страхом в его глазах.

Да, Аарон Дули, великолепный племянничек Мартина Дули, боялся меня. Мне хотелось расхохотаться, но уж слишком я была зла.

Наконец, его дыхание окончательно пришло в норму. Все еще стоя на коленях, он поднял глаза на меня и его лицо перекосилось от ярости.

— Ведьма! — прошептал он, тыча в меня трясущимся пальцем. — Ведьма! Ты ведьма!

Тут уж я не смогла удержаться. Откинув голову назад, я разразилась хохотом. Наверное, так и положено поступать настоящим ведьмам. Затем я развернулась, напоследок осыпав его снегом из-под каблучков и со всех ног помчалась домой.

Я влетела в квартиру как раз вовремя, чтобы тут же отбыть на церемонию открытия конюшни. Родители и кузены уже успели надеть пальто и стояли у дверей в полной готовности.

Мама выразительно поглядела на меня, после чего перевела взгляд на наручные часы.

— Бет, как ты можешь опаздывать на такой важный для твоего отца день? — вопросила она.

— Я скажу вам, почему я опоздала! — крикнула я. — До дома было рукой подать. И тут хватает меня Аарон Дули и не отпускает. Затащил закуток, повалил на землю и напал на меня. Но я применила один из своих приемчиков. Заставила его собственный язык проглотить. Думаю, теперь он научится хорошим манерам. Но из-за него я опоздала.

Неужели я так и сказала маме?

Разумеется, нет.

Во-первых, мать с отцом ничего не знают о моих приемчиках. А во-вторых, зачем омрачать столь знаменательный день? Это был величайший праздник в нашей семье. Скажи я им, что Аарон меня домогался, папа впадет в бешенство, начнет махать кулаками, мама расплачется, и весь день пойдет коту под хвост.

Так что… Я решила держать рот на замке. Пожав плечами, я сказала:

— Извините. Меня задержали в прачечной. Я бежала всю дорогу.

Объяснение маму, похоже, удовлетворило. Она подошла к зеркалу и поправила голову лисьей горжетки, обернутой вокруг шеи.

Я обняла своих кузенов Дэвида и Марианну. Питер, их четырехлетний сынишка, прятался у Марианны за спиной, обнимая мать за ногу, и здороваться со мною не стал. Он страшно застенчивый.

— Где тетушка Ханна? — спросила я.

— Ее мы заберем по дороге, — сказал отец. Он водрузил на свою лысеющую голову мягкую фетровую шляпу, должно быть, новую, поскольку раньше я у него такой никогда не видела. Из-за ленты на тулье выглядывало красно-черное перо, а поля были шире, чем на тех шляпах, что папа обычно носит. Шикарная шляпа!