Она лежала рядом с ним, улыбаясь и проникая все глубже и глубже в его жизнь.

Его первая реакция была — отпрянуть, встать с постели, скрыться от нее в ванной. Что он и сделал. Когда же он вышел из душа, пахнущий мылом и еще не до конца высохший, Нина уже сидела на краю кровати и с легким недоумением наблюдала за ним.

— Мне нужно вернуться на работу, — произнес Сэм, вытаскивая из ящика чистую рубашку. — Я приглашу Пресслера в дом, чтобы он составил тебе компанию.

— Взрыв уже прогремел, так что Спектер наверняка успел скрыться и, вполне вероятно, находится за тысячу миль от нас.

— Все равно я бы не стал ослаблять бдительность.

— Я не единственная, кто видел его лицо. Есть и другие, например билетеры в театре. Они тоже могли бы его опознать.

— Один из них ударился головой о тротуар и до сих пор лежит в реанимации без сознания. Другие же не могут прийти к согласию о том, какого цвета у Спектера глаза. Как видишь, пользы от билетеров никакой.

— И все-таки есть и другие свидетели, кроме меня, и Спектер это прекрасно знает. — Нина на минуту задумалась. — Думаю, это развязывает руки нам обоим.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я могу прекратить беспокоиться о том, что он по-прежнему за мной охотится. Тебе же больше нет необходимости ограждать меня от посягательств на мою жизнь. Ты можешь заниматься другими, куда более важными делами.

— Но ведь это часть моей работы.

— Это я уже слышала. — Нина приподняла подбородок, и он заметил, как в ее глазах блеснули слезы. — Боже, как бы мне хотелось, чтобы это было нечто большее!

— Нина, прошу тебя. Этим ты только вредишь и себе, и мне.

Она печально склонила голову. Видеть ее такой — обиженной, подавленной, несчастной — было выше его сил. Сэм опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Ты же знаешь, что ты мне не безразлична.

Нина негромко усмехнулась:

— А разве я сомневаюсь? Это же очевидная вещь для нас обоих.

— А еще я считаю, что ты удивительная женщина. И если меня когда-нибудь скорая доставит в реанимацию, надеюсь, что первую помощь мне окажешь ты.

— Но?

— Но… — Сэм вздохнул. — Я просто не вижу для нас совместного будущего. По крайней мере в долгосрочной перспективе.

Нина вновь поникла, и он почувствовал, как она борется с собой. Да, он сделал ей больно, и ненавидел себя за это, ненавидел собственную трусость. Ибо что это такое, как не трусость? Разве он не смалодушничал, отказавшись поверить в то, что они могут быть вместе? Фактически же он отказывался поверить в нее.

Впрочем, в одном Сэм был уверен на все сто: второй такой женщины в его жизни не будет.

Он поднялся на ноги. Нина даже не пошевелилась — продолжала сидеть, тупо глядя в пол.

— Пойми, дело не в тебе, — произнес он. — Дело во мне. Просто со мной много лет назад произошла одна нехорошая история. И она дает мне основания быть уверенным в том, что наши с тобой отношения не продлятся долго. Потому что это искусственная ситуация. Напуганная женщина и полицейский, который пытается ее защитить. Из этого могут получиться только несбыточные мечты.

— Прошу тебя, не нужно читать мне лекций по психологии! Я не желаю слышать о переносе чувств.