Она съездила в офис и приняла звонки, записанные на автоответчик. Один оказался от Свердлина. Его голос звучал напряженно, что странно, учитывая его юморное отношение к жизни. Однако он не сказал ничего такого, что могло бы ее встревожить, а просто попросил перезвонить, когда она освободится.

Рита поехала к следователю пораньше, чтобы он не успел никуда умотать: людей этой профессии редко можно застать в офисе. Однако в дверях она столкнулась с тем, кого не ожидала встретить.

– Женька?

– Привет. Ты чего здесь?

– Да вот, понимаешь, хочу поговорить со следователем по делу одной своей клиентки.

– Трубачевой, что ли? Говори.

– В смысле?

– Ты сказала, – терпеливо, словно недоразвитой, объяснил Женька, – что тебе нужно поговорить со следователем по делу Трубачевой? Вот ты с ним сейчас и разговариваешь!

– Ты?.. – изумилась Рита. – Но Людмила сказала, что фамилия следователя – Терехов.

– Так было до обеда. А теперь его фамилия – Фисуненко. Я попросил дело себе, потому что как бы уже занимался им – неофициально, с твоей подачи. Поехали ко мне, в комитет?

Фисуненко перешел в Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Санкт-Петербургу недавно, и Рита еще не привыкла к его новому месту дислокации, на набережной Мойки. В кабинете Рита расположилась на стуле, а Женька уселся на край стола и спросил:

– Ты ведь уже видела тело, так?

– Донесли уже?

– Мимо меня муха не пролетит без дачи показаний! Так что, если еще чего узнать желаешь, золотая рыбка к твоим услугам.

– Где обнаружили тело?

– В Солнечном, недалеко от пляжной полосы. Евгешу твою закопали между корнями деревьев. Сосны там растут, если помнишь. Между прочим, не слишком старались прятать. Похоже, убийцу не волновало, как скоро ее найдут. И, что интересно, нашли не скоро, хотя тело чуть ли не на виду лежало!

– Действительно, интересно. Ограбление?

– Уверен, что нет.

– На каком основании?

– На том основании, что тело нашли в Солнечном, но убили Евгешу в другом месте – об этом говорят частицы почвы и цемента, найденные на подошвах ее сапог: там, где ее грохнули, идут строительные работы. Сумки при ней не обнаружилось – видать, убивец не побрезговал мародерством. Или, как вариант, сумка осталась на месте убийства.

– А дневник? – спросила Рита. – При ней нашли какую-нибудь записную книжку?

Фисуненко насторожился:

– Какой еще дневник?

– Дневник не ее, а… другого человека.

– Слушай, Марго, – серьезно сказал Женька, – мы здесь не шутки шутим!

– Ты же понимаешь, что клиенты доверяют мне свои тайны не для того, чтобы я разбазаривала их на весь свет!

– Подруга, произошло убийство! Поделись информацией, ведь в наших общих интересах, чтобы убийца был пойман, верно? У меня есть то, чего нет у тебя – человеческие ресурсы и возможность действовать как лицо, облеченное властью. У тебя же, как у частного детектива, прости, нет никаких прав!

Действительно, хотя государство и признает институт частного сыска, оно жестко ограничивает сферу его деятельности и способы, при помощи которых эта деятельность должна осуществляться. Частный детектив в России не имеет права практически ни на что, отличающее его от любого частного лица.