— Кто ж спорит, — устало ответил Крыгин.

Валентину недавно исполнилось двадцать девять. Он был полной противоположностью собеседнику, хотя и был на десять лет младше — грузный, с отекшим лицом, мешками под глазами, растрепанной шевелюрой, в мятом спортивном костюме и босой. Сейчас он лежал в глубоком кожаном кресле перед телевизором, положив ноги на банкетку и шевеля пальцами с давно не стриженными ногтями. В одной руке Крыгин держал широкий стакан, из которого время от времени прихлебывал соломенного цвета жидкость, во второй — пульт, с которого переключал каналы один за другим.

Если бы с ним не говорил уважительно столь высокопоставленный чиновник, если бы разговор не происходил в трехкомнатном люксе «Президент-отеля», если бы он пил самогон, а не «„Джонни Уокер“ голубая марка», его можно было бы принять за безработного забулдыгу. На самом деле Валентин Крыгин являлся креативным директором избирательных кампаний и личным имиджмейкером первого лица. Его нашли в Пензе, где он слыл «генератором идей», которые, как известно, в наше время никому не нужны, а потому влачил однообразную, тоскливую и бесперспективную жизнь безработного забулдыги.

Но из каждого правила есть исключения, одно из которых и вознесло Валентина на верхний этаж власти. Его забрали в столицу без всяких протекций, без «барашка в бумажке», и даже при нормальной сексуальной ориентации. И он оправдал ожидания, а потому задержался в Москве, пил элитный виски и не платил за дорогущий номер.

— Только все свежие идеи давным-давно потеряли свежесть, — меланхолично сказал он, продолжая щелкать кнопками в поисках чего-то интересного. — Можно, конечно, придумать заговор… ЦРУ, проплаченная оппозиция и все такое… Народ это любит.

— Не годится, — Сулимов подошел к окну и с высоты восьмого этажа смотрел на Москву-реку, на чешуйчатый купол храма Христа Спасителя, на бегущие по Большой Якиманке машины — некоторые из них, может быть, ехали как раз в Кремль. Хотя вряд ли: все такие машины Кирилл хорошо знал.

— Можно раскрыть подготовку покушения… Народ любит пострадавших. Или тех, кто мог пострадать…

— Не годится, — повторил Кирилл.

— Почему?

— Крупные выборные кампании начнутся не скоро. А то, что ты предлагаешь, — разовые акции. Пик интереса, потом он сглаживается, сходит на нет, и даже круги расходятся. Нужна идея долгосрочного проекта.

— Да понимаю я, понимаю… Только в голову ничего не приходит! — Крыгин потер виски, еще больше растрепав и без того лохматые волосы. — «В спорах рождается…» посмотреть не хочешь?

Сулимов подошел, глянул на экран, где крупным планом здоровался с публикой ухоженный и намакияженный Бабахов.

— Я этого идиота терпеть не могу!

Ведущий стал представлять участников передачи.

— А это что за чучело? — спросил Кирилл. — Карлика какого-то притащил… Циркач, что ли?

— Да, интересно! — Валентин отложил пульт в сторону.

Некоторое время они смотрели молча.

— Надо отдать должное, нагнетать обстановку он умеет! — негромко произнес Сулимов, когда карлик метнул нож, а Майский убежал из студии. — Думаю, все это разыграно…