Но Рафаэля подобные тревоги уже не трогали. Он понимал, что получил очень серьезные травмы. Его бил озноб, он проваливался в шоковое состояние. С каждым вдохом он ощущал во рту привкус крови, вытекающей из легкого, проткнутого сломанным ребром. Обе его ноги получили множественные оскольчатые переломы, как и кости таза, по всей видимости.

Рафаэль сознавал, что все кончено, но собирался продержаться еще чуть-чуть.

Ради Ашанды.

Он провел костяшками пальцев по ее скуле, по подбородку, прикоснулся к ямке на шее.

Она закрыла глаза.

Ее губы тронула тень улыбки.

«О, любовь моя…»

Рафаэль нежно заключил ее в объятия, почувствовал у нее на спине горячую кровь, дрожь невыносимых мучений. Ашанда попыталась отстранить его от себя, по-прежнему думая в первую очередь о том, как его защитить.

«Нет, позволь мне сейчас стать более сильным… хотя бы в этот раз».

То ли услышав его мольбу, то ли просто чересчур ослабленная, Ашанда со вздохом рухнула на Рафаэля. Ее голова оказалась у него на плече, глаза уставились на него с радостью, какой он еще никогда не видел. Рафаэль мысленно проклял себя за то, что отказывал ей в таком простом счастье — и не только ей, но и себе самому.

У него над ухом прозвучал назойливый голос.

Чтобы отвязаться от него, Рафаэль назвал пять цифр — код к наручникам.

Послышался шум какой-то возни. Раздались два молодых голоса, полные надежды, радости и откровенной любви. Парень и девушка убежали прочь, захватив с собой свое ослепительное счастье.

Оставшись один, Рафаэль склонился и нежно поцеловал Ашанду в губы. Он почувствовал, как они слабо задрожали от прикосновения. Казалось, целую вечность он прижимал эту женщину к груди, чувствуя щекой каждое ее дыхание… которое все замедлялось, замедлялось… и оборвалось.

Рафаэль ощутил, как начало разлагаться его собственное тело. Зараза пришла через руку, обнимавшую Ашанду, через плечо, поддерживавшее ее, даже через губы, поцеловавшие ее. Но это была сладостная боль. Она пришла от Ашанды, и ничего иного ему не было нужно.

Поэтому он еще крепче прижал ее к себе.

Чей-то голос вторгся в его разум. Обернувшись, Рафаэль увидел, что Пейнтер по-прежнему стоит рядом с ним. Ему почудилось, что тот ушел вместе с остальными. То, что казалось вечностью, на самом деле продолжалось всего несколько минут.

— Что вам нужно, мсье Кроу? — хрипло прошептал Рафаэль, чувствуя, как отмирают части его тела.

— Кто вы такой? — спросил Пейнтер, присевший на корточки в нескольких шагах от него, подобно стервятнику.

Откинув голову назад, Рафаэль закрыл глаза. Он понял, что на самом деле хотел знать его враг. Хотя тело его умирало, ум оставался острым.

— Я знаю, кто вам нужен, но это не я. И никто из членов моего семейства. — Открыв глаза, Рафаэль посмотрел Пейнтеру в лицо. Говорить было трудно, но он понимал, что должен высказаться. — То, что вы ищете, не имеет названия. По крайней мере, формального.

— Что вам известно об этих людях?

— Я знаю, что ваши старейшие американские семьи ведут свою родословную от «Мейфлауэра».[39] Но это ничто, жалкая икота на долгом марше истории. В Европе есть семьи, которые могут проследить свои корни вдвое, втрое, вчетверо дальше. Но даже среди них есть горсть избранных, чье наследие уходит значительно глубже в прошлое. Кое-кто утверждает, что прослеживает свою родословную ко временам еще до рождения Христа, но кто может сказать, правда ли это? Однако я могу со всей определенностью утверждать, что эти семейства накапливали в своих руках богатство, власть, знания, распоряжаясь историей и при этом постоянно скрываясь за подставными лицами, непрерывно меняющимися. Эти люди — тайна в сердце всех тайных сообществ.