— Э-э-э… — подхожу и присматриваюсь к повреждённой руке. Вот ведь. Вроде же вовремя отпустил руку из захвата, да не тут-то было. Не рассчитал силушку дурную.

— Ой. Не тычь, больно. Ты аккуратней давай, я тебе ещё не раз пригожусь, так что давайте, ставьте меня с бабкой на ноги.

— Сам справлюсь.

— Ну и ладно, сам так сам. А хреново, — отвечает на предыдущий вопрос, — потому как больно, а замечательно, потому что больно.

— Ба-а-а!

— Чего?

— Я голову лечить не умею…

Бабка радостно заржала, глядя на закатывающего глаза от моей непосредственности, батю.

— Тима, Вадик имеет в виду, что как человеку ему больно, а как отец он тобой гордится. Так понятней?

— А-а-а… — смущаюсь и начинаю шаркать ножкой, — дык это… извини, пап.

— Ты лечить меня будешь или нет?

Киваю и, буркнув: «Буду», резко дёргаю за руку. Ну, тут значит, отец, начал меня хвалить, и за то, что я его не предупредил, и за то, что руки у меня золотые и из нужного места растут, и за то, что забыл обезболить, и за то, что не оторвал ему конечность. Старался, в общем, я даже на всякий случай отбежал, а то мало ли… Ага. И бабке перепало, за то, что сама не вправила, а меня, такого спеца, побеспокоила. На что бабуля заявила:

— Так там же не вывих, чего вправлять-то?

— Тима, иди сюда, сынок, — елейным голоском позвал батя.

— Пап, это плохая мысль, — с готовностью откликаюсь из-за закрытой двери, старательно накладывая заклятие укрепления на неё.

— Какая? Ты о чём это? Иди сюда, лечи дальше папку.

— Не-е-е… Ты меня всего два раза в жизни сыном называл: когда я тебе в кузнице огонь водой залил и когда кувалду на ногу, опять же тебе, уронил. Не пойду.

— Тима, папа болеет, папу лечить надо.

Мне кажется, или он уже до двери добрался? Может, в окно?

— Нет уж. Пусть тебя бабка лечит, раз такая умная. Раз не надо было вправлять, то чего же это тогда хрустнуло?

— Ты что же это, паразит, — похоже, батя завёлся, — мне ещё и чуть руку не оторвал, аж хрустеть начало? А ну иди сюда.

— Хотя, может, и надо было вправлять. Я сильно-то не смотрела, — раздалось задумчивое высказывание. — Чего заморачиваться, если Тимоха быстрее вылечит?

— Мама!?

— Ну чего мама? Ты чего это на ребёнка ополчился, он же как лучше хотел.

Ну, в общем, всё как всегда. Обычное в нашем семействе утро — поругались, помирились, вылечились и сели завтракать. Вот только бабуля какая-то задумчивая сидит и с умным видом хмурит брови.

— Ба, ты чего это о высоком задумалась?

— Да ну тебя, балаболка, — отмахивается.

— И правда, мам, — жуя котлету, присоединяется батя, — чего случилось?

— Да я вот всё насчёт поиска богатыря думаю, мне бы надо было кое-куда съездить, а у меня клиенты…

— Ну и в чём проблема? — отмахивается батя. — Вон пусть Тимка займётся. Нас же лечил…

— Не нас, — останавливает бабуля, — а тебя. Хотя в чём-то ты прав. Хм… — отодвигает тарелку и куда-то уходит. Возвращается с толстым ежедневником. Полистав его, озвучивает: — А ведь действительно, ничего сложного сегодня нет. Заодно посмотрим, как организм себя поведёт, — кивает на браслет на моей руке. Который вчера на меня вновь нацепили, как только вернулся с повинной. Когда превращался-то, он с лапки слетел.