И надумал он устроить такую шутку: взял у сватьи девичью одежу — надел юбку, кожух, запаску, повязался платком и пошел на вечерницу.

Девчатам и в голову не пришло, что это не дивчина. Все около нее вертятся, спрашивают, что там у нее в селе деется, что на улице, что на вечерницах. Девчата ее сестричкой величают. Стали спать ложиться, девчата приезжую дивчину нарасхват тянут, одна к себе, другая к себе.

— Я с Марусей лягу!

— Нет, я с ней!

Так долго они спорили, каждая хотела положить с собой. Победила старостина дочка, настояла на своем, положила гостью рядом. Вот легли они. Фальшивая Маруся с Наташкою обнялись и завели разговор про всякую всячину. Маруся давай расспрашивать, как у них, спят ли девчата с хлопцами, как муж с женою, или нет. Наташка ей про всех рассказала. А Маруся и говорит:

— А ты, сестричка, сама-то не пробовала с хлопцами?

— Избави Боже, разве это можно? Боюсь я. Как придется замуж выходить, от стыда очи повылазят.

— Ну так, сестричка, не ты первая, не ты последняя будешь.

— Так-то оно так, а лучше быть честной, чем потом глазами хлопать.

— А что, Наташка, у вас девчата друг с другом балуются или нет?

— Ты это про что? Не понимаю я!

— Э! А у нас ой как интересно балуются!

— Как же? Расскажи, Маруся.

— Да разве ты сама не знаешь? Когда захочется очень, станет невмоготу, так одна на другую влезет и ерзает. Все немножко полегче станет. С хлопцами дело иметь — бесчестье, еще, чего доброго, с пузом будешь, а от дивчины какой грех?

— Вон как у вас, Маруся. А у нас девчата глупые, не знают этого. У нас и в заведении этого нет.

— Давай, я тебя поучу. Подымай юбку, лезь на меня, и я подыму, побалуемся.

— Да я не умею, уж лучше ты лезь.

— Нет, сначала ты, а я потом.

Фальшивая Маруся, чтоб у нее-то не торчал, придавила его поясом. Старостина девка влезла на Марусю, потерлась-потерлась своей марфуткой, ничего не вышло, только ее больше раздразнила, аж в жар бросило.

— Ну, теперь я на тебя, Наташка, — сказала Маруся.

Фальшивая Маруся влез на Наташку, достал своего дурня из-под пояса, а у девки так засвербило, горит огнем. Потыкал он ее слегка не в середину, а так, сверху, только чтоб посильнее раздразнить, а потом как натянет, так и прохватил целку. Она в горячке и не почувствовала.

Он ее пёр, а она подмахивала, так и не догадалась, что все взаправду. Кончил он, слез с нее, Наташка и говорит:

— Ох, у тебя, Маруся, и семён, все равно как у хлопца хороший петух. А у наших девчат — никуда не годятся, с ними разве побалуешься как надо! Гости, Маруся, у свата подольше, буду с тобой баловаться.

Хлопец пролежал с ней до свету, и не меньше как раза три ее вымахал. А утром у свата поел, да и поехал скорее домой, пока не разобрались, что за Маруся приезжала.

У одного богатого помещика был сын, один как перст. Воспитывали его с детства так скромно, что он ни одного матерного словечка не слыхал, не знал даже как называется штука, что у него впереди.

Вырос он, исполнилось ему ровно двадцать лет. Помещик из боязни, чтоб сын не разбаловался, решил его женить. Через неделю или через две сыграли свадьбу. После гулянья надо их спать отправлять, а батька хотел разъяснить сыну, что делать с женой, что куда затыкать, но по скромности сказал так: