Примерно неделю я ночевала в его доме. Я поддерживала и обнимала Ника, когда он сидел у кровати дедушки и прощался с ним в последний раз.

В такие моменты всегда нелегко, но, думаю, вместе с горем Ник чувствовал и облегчение. Его дед больше не страдал.

По воле деда Ник подготавливался к похоронам по обычаям рома. Они, как мне показалось, не слишком отличались от знакомых мне. Похороны состоялись меньше чем через неделю после его смерти, и Джоуб обрел последнее пристанище рядом со своей женой и той частью семьи, что ушла задолго до него.

В следующие выходные я помогала Нику по дому. Мы перебрали вещи его дедушки, оставляя из них те, с которыми Ник не хотел расставаться.

Весной в воздухе всегда витает обновление, вот и нас с Ником оно охватило. Мы распахнули окна, пуская свежий воздух летать по комнатам. Казалось, все меняется и открывается миру. Запаковывая коробки с одеждой дедушки, которые надо было убрать, мне казалось, что я складываю туда чувство вины и боль. С каждым днем мне становилось все легче справляться с потерей ребенка, принять, что в этом никто не виноват, и двигаться дальше. В чем-то это напоминало уборку комнаты дедушки Ника. Казалось, что ты делаешь шаг вперед, но на самом деле отступаешь на пять назад. Иногда бывало очень сложно принимать боль и не поддаваться воспоминаниям и размышлениям о будущем.

Как и ожидалось, врач на приеме после выкидыша не дал никаких ответов, почему это произошло, и никаких гарантий, что это не произойдет снова. Так что никто не знал, чего ждать от моей второй беременности. Это было сложно принять. Я вспоминала об этом не каждый день, но бывали моменты, когда просто застывала от неуверенности. Смогу ли я родить ребенка? На этот вопрос не было ответа. Но я продолжала говорить себе, что все будет хорошо, даже если не смогу этого сделать.

Как сказал Ник, главное – что мы были вместе. Только это было важным.

Он сомневался, что сделать с комнатой деда: превратить ее в гостевую комнату или во что-то еще.

Встав перед перестеленной двуспальной кроватью, я взяла его под руку и наклонилась к нему.

– Тебе необязательно принимать решение прямо сейчас.

– Да, ты права. – Он повернул голову и, опустив подбородок, провел губами по моим грязным и, возможно, пыльным волосам. – Но думаю, что оставлю ее такой, какая она сейчас. Его спальней.

Я обвела взглядом комнату. На опустошенном комоде в ряд выстроились фотографии деда, словно маленькие солдаты воспоминаний. Мне нравилась идея оставить эту комнату в таком виде, в каком она находилась.

– Согласна.

– Спасибо за помощь. Я действительно ценю это. – Ник высвободил руку, потом наклонился и, взяв мою ладонь, поднял ее. – Но ты такая грязная.

Я улыбнулась ему в ответ.

– Ты тоже, малыш.

– Тогда, думаю, нужно исправить это.

Мое тело с радостью поддержало это предложение. Ник вывел меня из комнаты и повел вниз, в свою спальню недалеко от кухни. Он старательно раздевал меня, только на это потребовалось больше времени, чем обычно. Но я нисколько не расстроилась из-за этого. Кажется, еще до того, как Ник включил воду и ванную заполнил пар, он поцеловал каждый сантиметр моего тела. А все только начиналось.