Если принять эту точку зрения, окажется оправданной попытка ради дидактических целей и во имя завершенности труда дать обзор общей концепции и эмпирического материала в их целостности, позаботившись тем самым, чтобы основные теоретические идеи Вебера по социологии рационального государства, рассеянные за пределами его главного труда, не остались забытыми или непонятыми в той систематической связи и в том универсальном значении, которые на самом деле им свойственны.

Эти соображения, как и само включение в книгу фрагментов доклада Макса Вебера «Политика как призвание и профессия», не должны преуменьшить собственную значимость доклада как такового. В нем содержатся лишь некоторые предварительные теоретические суждения о социологических предпосылках рациональной государственности и современной партийной системы, тогда как его собственная цель, выраженная в названии, состоит в разрешении той специфической конфликтной ситуации, в которой неизбежно оказывается профессиональный политик в условиях XX в. Идейный центр тяжести работы лежит в анализе возможностей и последствий политической профессии, прежде всего в моральнофилософском анализе внутреннего конфликта политики и этики, тогда как с точки зрения теоретической социологии важны только социальнонаучные идеи. Получается, что именно то, что характерно и оригинально в этой работе, не входит в круг интересов социологии государства, поэтому мы не включили в составленный нами последний раздел основного труда Вебера ничего, что касается этой центральной темы знаменитого доклада.

Все усилия по структурированию и совершенствованию текста «Хозяйства и общества» не могут отменить того факта, что после смерти Вебера его большая социология осталась неоконченной. Это касается и общего плана, и оставшихся незавершенными фрагментов первой и второй частей, а в последней — прежде всего социологии государства и теории переворотов. Особенно важно, что Максу Веберу было не суждено встроить понятийный аппарат, созданный им после 1918 г. в ходе работы над учением о категориях в первой части, в остальную часть рукописи, которая в терминологическом отношении воспроизводит уровень мышления, характерный для статьи о категориях, написанной одновременно с ней в 1913 г. Для понимания второй части нужно поэтому исходить из обсуждаемых в ней основных понятий, а не из понятийных типологий первой части. Следовательно, здесь можно говорить только о рамках общей концепции и о степени их заполнения. Остается все же надеяться, что в этих границах удалось воссоздать осмысленный текст, выражающий внутреннее строение работы и ее идейную структуру как смысловое единство. Тогда была бы достигнута цель, которой руководствовался редактор: сделать главный труд Макса Вебера легче читаемым и более доступным, раскрыв его тем самым для большего понимания на пользу исследователям, учителям и студентам.

Йоханнес Винкельман

Оберурзель, лето 1955 г.

В предисловии к предыдущему, 4‑му изданию (1956 г.) приводились некоторые соображения относительно имманентной структуры работы. При этом была дана ссылка на обширную статью редактора, обстоятельно трактующую связанные с этим проблемы