— Должен минимум троих от звонка до звонка допасти и куда положено доставить. Тогда получаешь ефрейтора.

Черт горделиво похлопал себя по погону, а Колыванов быстренько прикинул. Если каждого баклана от рождения до смерти пасти, да помножить на три, это ж сколько времени пройдет?

— Чего мне, двести лет в рядовых париться?!

Ракита сплюнул.

— Ничего, у нас тут времени навалом. Я, по-твоему, какого года рождения?

На вид ему был тридцатник с маленьким гаком.

— Семьдесят пятого? — предположил Колыванов.

— Не-а. Сорок восьмого.

— Иди ты!

— Семь тыщ сорок восьмого, — ухмыльнулся Ракита. — Если по-нашему считать, от сотворения мира. А по-вашему тыща пятьсот сорокового. Из опричников я, при особе царя и великого князя Иоанна Васильевича Грозного состоял. Лунь меня моложей. Он при генерале Ушакове служил, по заплечному делу старался.

Про генерала с такой фамилией Колыванову слышать не доводилось. Наверное, еще из советских. И что за дела такие, заплечные, тоже не въехал. Но насчет Ивана Грозного, само собой, был в курсе. Про него Сергей Сергеич часто говорил, что крепкий был руководитель, сейчас бы ого-го как пригодился.

Заслуженный, выходит, мужик этот Ракита. Ветеран. От уважения Колыванов с корточек встал. Не то чтоб по стойке «смирно», но все ж таки подтянулся.

— А ефрейторы что?

— Молодежь учим. Вроде тебя. По-хорошему, без дедовщины. — Лунь хлопнул Колыванова по плечу. Рука у ефрейтора была тяжелая. — Сральник зубной щеткой у нас драить не заставляют. И пидарасить не будут.

Ракита, подмигнув, прибавил:

— Если только сам не пожелаешь.

И опять заржали, веселые пацаны. Ну и Колыванов тоже немножко посмеялся, в меру.

А Лунь, душа-черт, еще и подбавил позитива:

— У нас не то, что у курят, на одном месте всю смерть не держат. Со службы на службу перекидывают, чтоб себя проявил. Премиальные бывают. Опять же выслуга лет, и звания идут. У меня на счету восемь подготовленных отличников, у Ракиты одиннадцать. А будет тринадцать, становишься младшим сержантом. Это, считай, уже с краткосрочными выездами. Шесть удачных командировок — третья лычка. Чем дальше, тем работа интересней. Особенно как до офицерских погон дослужишься. Тогда, если способности хорошие, можно в резидентуру попасть, со спецзаданием. В долгосрочку, — завистливо вздохнул Лунь. — Два оклада, пригляда почти никакого, полномочия охеренные… Ну и вообще, ты там, среди людишек, чисто Супермен. Некоторые из наших даже в учебники по истории попадают.

Здесь Ракита решил салагу слегка приспустить.

— А будешь слюни распускать или лажаться, засадят лет этак на тыщу водяным в болото или крысиным королем в канализацию. Так что старайся, земеля. Рви копыта. Понял?

И оба выжидательно уставились на Колыванова. Он сразу понял: не просто так. Как он сейчас ответит, такое о нем в новом коллективе и мнение составят.

Прикинул, как лучше сказать, с юмором или серьезно. Наверно, без хиханек посолидней выйдет.

— Понял. Не дурак.

Совсем уж солидно ответить не получилось, потому что в эту самую секунду у Колыванова задница зачесалась, и так свирепо, что он не сдержался, поскреб ногтями. Там, под штанами, выпирало что-то мягкое, круглое.