Впрочем, даже в этом «мальстреме» нетрудно отличить трейдеров от продавцов. У трейдера рукава рубашки закатаны, галстук спущен, в руках несколько телефонных трубок, одну из них он постоянно бросает на стол, на компьютер или ассистенту и тут же хватает очередной пончик из бездонного пакета. Продавец, напротив, невозмутимо поправляет запонки, перенося трубку от одного уха к другому, попеременно нажимает на трубках кнопку отключения звука и неспешно поддерживает сразу несколько замысловатых бесед. Хороший продавец может одновременно судачить с клиентом, обсуждать вечернюю игру баскетбольной команды с букмекером, приказывать ассистенту стянуть пончик у трейдера и объяснять жене, где он пропадал до четырех утра, — и никто из его собеседников ничего не заподозрит ни о другом разговаривающем, ни об окружающем бедламе.

Однако за видимым хаосом торгового зала скрывается четкий порядок. Трейдеры и продавцы живут в атмосфере мира и согласия, скрытые в своей раковине от всех треволнений политики расового или полового равноправия, социального регулирования или изменения рабочего распорядка. Меньшинств и женщин в торговых залах вообще немного, в большинстве своем они носят ливреи швейцаров или очень короткие юбки. Единственный признак каких-либо прогрессивных социальных перемен — периодически опрокидывающаяся стопка пустых стаканчиков из-под йогурта.

В First Boston я стажировался в весьма представительном обществе. В основном это были белые мужчины из Гарварда, Йеля и Оксфорда или же из состоятельных семей. Один такой стажер отправился в Сан-Франциско, два — в Филадельфию, еще один — в Чикаго, а дюжина или больше — в Нью-Йорк и Лондон. Найти белого мужчину с хорошим знанием японского банку, по всей видимости, не удалось, а потому для Токийского отделения наняли коренную японку.

Из тридцати семи стажеров у нас было тридцать мужчин. Насколько мне известно, First Boston ни разу не оставил ни одного цветного для работы в США, хотя среди стажеров — это надо признать — темная кожа не была такой уж редкостью. Из семи женщин несколько уже поработали, и не без успеха, в First Boston, после чего их и допустили на курсы стажировки. Остальные были новенькие, но смотрелись так, словно сошли с обложки журнала «Elle». Иными словами, First Boston вполне благополучно продвигался в опасных водах расового равноправия и политкорректности, добившись при этом выдающихся результатов: 80% — мужчины, в основном белые, несколько азиатов в заграничных филиалах, ни одного афро- или латиноамериканца и всего семь женщин.

Женщин в инвестиционные банки отбирают с особым тщанием. Знакомые продавцы не раз говорили мне, что «дамский фактор» всегда играет роль на собеседовании и при найме, но с их точки зрения женщины-стажеры были либо кандидатами в прислугу, либо начинающими звездами внутреннего шоу. В любом случае на них смотрели как на источник развлечений для мужского контингента. Если же развлечения не получалось, начальство имело обыкновение перекрывать им кислород и назначать на самые неприятные места. И в First Boston немногочисленных стажерок вытурили через несколько месяцев; некоторые из них ушли без проблем, другие подали иск, а одна даже выиграла дело.