— В конце концов полиция во всем разберется.

— Черта с два они разберутся. Они уже обвиняют человека, с которым я дружила всю свою сознательную жизнь как минимум в трех убийствах. Это ты называешь «разобраться»?!

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Кира. Правда. Но пока все факты на лицо, и чем больше полиция занимается твоей подругой, тем больше всплывает доказательств, косвенных и прямых…

— Можешь не бояться произнести это вслух, Филипп. Они считают Янку сумасшедшей маньячкой, которая спятила окончательно от чувств ко мне. Звучит не очень правдоподобно, не так ли? Теперь понятно, почему чертов Карпов отделывался намеками и туманными фразами. Пока не произносишь вслух, вериться в подобную хрень куда легче.

— Раньше ты и сама рассматривала подобную версию, — осторожно напомнил Филипп.

— Вот только в роли поджигателя выступал незнакомый мне мужчина, а не моя лучшая подруга. Сложно назвать это «подобной версией», не находишь?

— Возможно, но я хочу, чтобы ты была готова…

— Ой, заткнись, — отмахнулась я и прикрыла глаза.

— Хочешь отдохнуть? — моментально отреагировал Филипп.

— Да.

— Мне уйти?

— Да! — ответила я чуть громче, чем требовалось. Уж слишком я была на него зла.

Филипп поднялся и вышел из моей квартиры, с недавних пор ставшей практически проходным двором. Дверью не хлопнул, но и не попрощался и даже не приказал звонить по любому поводу, как он это делал обычно. Значит, все-таки обиделся.

— Ну и черт с тобой! — выругалась я вслед, как будто он мог меня услышать. Вообще-то, это я имела право на него обижаться, а никак не наоборот.

Дрожащими руками я налила себе еще виски, благо Филипп оставил на моей кухне целую бутылку. Если в моей жизни ничего не изменится, я могу закончить в наркологической клинике, и это не будет самым ужасным концом. Никогда не считала себя глупой или слабой, но сейчас понимала, что именно такой я и являюсь на самом деле. Янка всегда говорила, что если жизнь преподнесла тебе лимоны, то стоит пить текилу и радоваться, что есть чем закусить. К сожалению, она никогда не говорила, что делать, если все эти лимоны тухлые. Прогнившие насквозь. С ними уже ничего хорошего не сделать…

Сейчас в полиции считают, что все происходившее в последний месяц — это дело рук Янки. Труп в квартире ее соседей натолкнул их на подобные мысли, и это было своеобразной точкой отсчета. Валеру убили несколько дней назад, тогда Янка еще не пропала. Теперь они не использовали слово «похищена», теперь они говорили «пропала». Чертовы идиоты… Они решили, что раз Янка была здесь, и к Парамоновым заходила каждый день (сведения от соседей), то не увидеть Валеру попросту не могла. К тому же у него на шее нашли ее отпечатки пальцев. И к слову, он был задушен с помощью гарроты, сооруженной из гитарной струны. Янка училась в музыкальной школе, так что граждане из полиции получили своего подозреваемого. Их не волновало, что гитару она даже в руках не держала, и играла на фортепиано. Их не волновало, что отпечаток пальца было очень легко подделать уже после Янкиного похищения.