Домой попали в самое жаркое время дня, между двумя и тремя часами, и продолжили обмен новостями. Сперва сидели в гостиной, затем перешли на верхнюю террасу, а когда к закату налетела мошкара, вернулись в гостиную.

Лупе подала идею съездить за пиццей. Барри сухо объяснил, что они с Морин стараются после захода солнца из дома не выходить, а Морин сказала, что на ужин хотела приготовить тако.

– Это даже лучше, – откликнулась Лупе.

Пока Морин резала помидоры и лук, Лупе нарвала на мелкие кусочки салат, а Данна натерла сыр, после чего Морин выгнала всех из кухни на то время, когда готовилось мясо и жарились лепешки. Потом сели за стол.

За едой любые разговоры об ассоциации были под запретом. Почти можно было поверить, что нет всего этого безумия. Маленькая компания друзей в собственном отдельном мирке, защищенном от суровой искореженной реальности Бонита-Висты. Впервые за долгое время Барри целый час не вспоминал об ассоциации домовладельцев.

К обеду Морин подала вино, потом еще добавили пивка, шумно обсуждая политику и скандальные сплетни о знаменитостях. Когда перешли в гостиную, Барри устроился на полу, женатым друзьям предложил занять места на диване, Морин села в кресло, а Дилан, убедившись, что больше приткнуться негде, плюхнулся на пол у камина.

– Как будем размещаться на ночь? – спросила Данна. – Здесь вроде всего одна гостевая комната?

– Двое в гостевой, двое здесь, – ответила Морин. – Диван раскладывается. Тебе, Дилан, боюсь, достанется матрас на полу в кабинете, – прибавила она с улыбкой.

– Ничего страшного. А можно посмотреть порнуху в Интернете, пока все спят?

Морин замахнулась на него подушкой.

– Не боюсь я тебя! – засмеялся Дилан.

Кажется, все, что можно, обсудили. Впервые за весь день в разговоре возникла пауза.

– Тихо здесь как, – заметил Дилан. – Природа… Действует на нервы. Включим музычку? – Он кивнул на телевизор: – Кабельное или спутниковое?

Барри бросил ему пульт управления:

– Держи и ни в чем себе не отказывай!

По телевизору ничего приличного не показывали. Барри зачитал список видеокассет, и в конце концов отыскалось то, что устраивало всех: «Молодой Франкенштейн».

Джереми, кашлянув, спросил:

– Барр, а у тебя есть экземпляр знаменитого устава?

– Само собой. Сейчас принесу.

Барри спустился в рабочий кабинет Морин, взял толстый том, лежавший у компьютера, и, вернувшись в гостиную, вручил книгу Джереми.

Пока остальные смотрели кино, Джереми изучал устав, приговаривая вполголоса: «Ну ни хрена ж себе!» Когда его спрашивали, что там такое, он только отмахивался.

Наконец он отложил книгу. «Франкенштейн» уже закончился, и все смотрели повтор передачи с Деннисом Миллером по Эйч-би-о.

– Я не верю, что такой устав существует на самом деле, – сказал Джереми.

– Это ты мне говоришь?

– Ты знаешь, что в вашей маленькой Утопии запрещены гомосексуальные пары? А также совместное проживание пар, не состоящих в браке? – Он посмотрел на Лупе. – Равно как и расовых меньшинств. То есть, насколько я понял, небелых.

Дилан расхохотался.

– Ну, тогда, полагаю, вам с ней не захочется купить себе под старость домик в живописном штате Юта?