Ее рыдания и крики звучали все громче, а поведение становилось все более неистовым и безумным. Она рассекла себе грудь маленьким украшенным драгоценными камнями кинжалом, который всегда носила с собой, помочилась стоя и, упав в получившуюся грязь, принялась кататься в ней. Затем она внезапно вскочила и помчалась внутрь ограды лагеря. Подбежав к клетке для свиней на телеге, она завизжала Мерикаре сквозь прутья:

– Наш муж мертв. Убит нашим родным братом. Чудовищем.

– Хвала Хатор и всем богам, – воскликнула Мерикара.

– Ты богохульствуешь! – Гесерет набросилась на нее. – Наг Киафан был богом, а ты была его женой. – Она впадала во все более глубокое безумие. – Тебе следовало быть почтительной женой, но ты бросила его. Опозорила и оскорбила.

– Мой муж – Мерен, – сказала Мерикара. – Я презираю то существо, которое ты называешь мужем. Он убил нашего отца и вполне кару, какую понес от рук Нефера.

– Мерен – простой солдат, а Наг был и есть бог.

Хотя губы Мерикары распухли от жажды и были обожжены солнцем, она заставила себя улыбнуться.

– Мерен больше бог, чем Наг когда-либо был. И я люблю его. Он приедет сюда очень скоро, и тебе лучше освободить нас с Минтакой раньше, чем он прибудет, иначе они с Нефером заставят тебя дорого заплатить за это.

– Тише, милая подруга, – прошептала Минтака. – Она безумна. Посмотри ей в глаза. Не раздражай ее. Она сейчас способна на любое злодейство.

Гесерет была далека от здравомыслия или сдержанности.

– Ты любишь рядового? – спросила она. – Ты смеешь сравнивать его с моим мужем, фараоном Египта? Тогда ты получишь много солдат!

Она обратилась к командиру стражников.

– Вытащите свинью из ее грязной клетки. – Тот заколебался. Предупреждение Мерикары звучало в его ушах: Нефер и его военачальники скоро будут здесь.

Гесерет, казалось, справилась с чувствами и опомнилась.

– Приказываю тебе повиноваться, или тебе несдобровать. – Он неохотно отдал приказ своим солдатам, и те разрезали кожаные ремни, которыми запястья Мерикары были привязаны к стойкам, затем открыли дверь и вытащили ее за ноги.

Руки и ноги Мерикары посинели и опухли в тех местах, где ремни препятствовали току крови, и она едва держалась на ногах. Незащищенную кожу лица, рук и ног докрасна обожгло солнце, а волосы свисали на лицо спутанными прядями.

Гесерет быстро осмотрелась, и ее внимание привлекло колесо, снятое для ремонта с одной из повозок. Оно было прислонено к ограде.

– Принесите сюда то колесо! – приказала она, и два солдата прикатили его туда, куда она указала. – Привяжите к нему эту суку. Нет, не так. Распните ее! Чтобы руки и ноги были широко расставлены, приглашая солдат любить ее.

Они повиновались и за запястья и лодыжки привязали Мерикару к ободу колеса, как морскую звезду. Гесерет встала перед ней и плюнула ей в лицо. Мерикара засмеялась потрескавшимися губами.

– Ты сошла с ума, сестра. Горе помутило твой разум. Мне жаль тебя, но ничто не сможет вернуть Нага. Когда его грязные преступления будут взвешены на весах справедливости, чудовище у врат рая пожрет его черное сердце и он будет предан забвению.