У меня были свои водопроводчики, которые обслуживали поселок, – Кеша и Паша. Молодые, довольно красивые и цивилизованные люди, которых не надо перепроверять. Они не забыли, что есть такое понятие: рабочая гордость.

Я их уважала. Они это чувствовали и ходили ко мне с удовольствием. Приятно ведь приходить в дом, где тобой восхищаются.

Я решила пригласить Пашу и Кешу, но Колька обиделся.

– Не доверяешь, хозяйка? – спросил он.

– У меня есть проверенные, – объяснила я.

– У нас Андрей – сварщик высшего разряда.

– А сделает?

– А чего там делать? Там и делать особенно нечего.

Я подумала: может быть, действительно работа не сложная…

Андрей явился в назначенный день. Стояло ясное утро. Все-таки лето в Подмосковье – это рай.

Отопление основного дома размещалось в котельной. Там находился котел с трубами, и от этих труб надо было взять тепло в пристройку.

Я подошла к котельной. Мне навстречу качнулся Андрей. Его лицо было смущенным.

– Хозяйка, я тут у тебя ящик водки нашел, – поделился он.

– И чего?

– Я взял две бутылки.

– А куда ты их дел? – не поняла я.

– Так выпил.

– А как же ты теперь будешь работать? – испугалась я.

Водки мне было не жаль. Пей, хоть залейся. Но отопление… Я никуда не ушла от котельной. Стала наблюдать.

Андрей сел на трубу верхом. Приставил к ней сварочную дрель. Включил. Дрель затарахтела и соскочила.

– Фу, твою мать, – отреагировал Андрей.

Снова поставил дрель на трубу. Включил. Она затарахтела и соскочила в другую сторону.

– Фу, мать твою… – буркнул Андрей.

Я видела, что он сейчас продырявит трубу и случится потоп.

– Так, слезай с трубы, – велела я. – Иди отсюда. Я снимаю тебя с работы.

Андрей послушно слез, вышел из котельной. Солнце ласково светило ему в лицо.

Андрей был вполне симпатичный, артистичный мужик. Любил показывать Брежнева. Хотел нравиться.

Сейчас, в данную минуту, ему было благостно и хорошо. Кровь, сдобренная большой порцией алкоголя, бодрила и весело бежала по его внутренним трубам.

– Работать не смей! – приказала я.

Но Андрей и не собирался. Он хотел прилечь и отдохнуть.

Ко мне подошел Колька.

– Надо купить эмульсионку, – обозначил он.

Мы сели в его машину и отправились на базар.

Я любила покупать сама, поскольку Колька предпочитал самый дешевый товар, а деньги брал как за самый дорогой. Имело место несоответствие цены и качества. Колька хотел обвести меня вокруг пальца.

Я видела эти уловки и прыжки и не давала Кольке обвести себя вокруг его кургузого хохлацкого пальца. Просто садилась в машину, ехала на базар, сама выбирала, сама платила.

Мы двигались молча. За рулем сидел Колькин сын – продолжатель кулацкой династии. Я – рядом. Колька – сзади. Он был недоволен моим присутствием. Я тормозила его устремления к наживе. Но ничего. Потерпит.

– Я сняла Андрея с работы, – сообщила я Кольке. – Он с утра нажрался. Я ему не доверяю. Я позову своих водопроводчиков.

Колька не ответил. Молчал всю дорогу.

Подъехали к строительному рынку. Вышли из машины. Колька остался сидеть. У него был такой вид, как будто ему сообщили о смерти родной матери. Он буквально не мог подняться.