В камере находился один-единственный «заключенный». Лола окинула его заинтересованным взглядом. Герр Мюнцер описал своего агента довольно точно: тщедушный, небольшого роста, лысый, как колено. Совершенно непонятно было, как при такой внешности этот человек может иметь успех у женщин и добывать через них ценную агентурную информацию.

Стол был накрыт на двоих, и Лола, поздоровавшись с «заключенным», заняла место напротив него. Однако мужчина тут же осклабился и пересел к ней поближе.

– А ты хорошенькая, – проговорил он с плотоядной ухмылкой, – Гена мне не сказал, что ты такая красотка.

«Гена? – подумала Лола. – Кто такой Гена? Это он Мюнцера, что ли, так называет? Я ведь имени немца не знаю… может быть, он Генрих, а этот тип с ним запанибрата… надо сказать, на редкость неприятный тип! И что за манеры! Сразу на «ты» перешел, и скользкий какой-то…»

Она осторожно отодвинулась от соседа и строго проговорила:

– Может быть, мы перейдем к делу?

– Как, прямо сразу? – мужчина захихикал. – Ну, ты горячая! Ну, не гони уж так лошадей, сперва посидим, закусим…

Он хлопнул в ладоши, дверь камеры тут же открылась, в нее заглянул надзиратель и хриплым голосом сообщил:

– Баланда!

Тут же из-за его спины выдвинулся официант в полосатой робе. В руках у него был поднос, заставленный погнутыми алюминиевыми мисками и жестяными тарелками. Он быстро расставил все принесенное на столе. Несмотря на такой непрезентабельный вид посуды, блюда были вполне достойные внимания: салат из артишоков и спаржи, перепелиные яйца, завернутые в тонкие ломтики телятины, копченая оленина под соусом из ягод можжевельника.

Лола положила на свою тарелку немного салата и проговорила:

– Кухня здесь действительно неплохая, но мы встретились не ради этих деликатесов…

– Ух ты, какая торопыга! – умилился мужчина и снова подъехал к ней вместе со стулом. – Ну не бойся, я тебя не обижу, будешь довольна! На меня пока что никто не жаловался…

Лола снова отодвинулась, мужчина придвинулся, и таким манером они в течение минуты объехали вокруг стола.

– Ну, кисуля, я тебя не понимаю, – обиженно проговорил лысый донжуан, – на словах вроде торопишь, а сама прямо как мимоза – так и убегаешь!

– Может быть, мы поедем… на место, – проговорила Лола, аккуратно снимая со своего плеча волосатую руку соседа.

– Поедем, кисуля, поедем, – ухмыльнулся тот, – ух ты, как тебе не терпится! Только жалко такую вкуснятину оставлять, хоть немножко поедим… – и он затолкал в рот рулетик из телятины.

Вдруг глазок на двери брякнул, и надзиратель хрипло проговорил:

– В третью еще один посетитель!

– Как посетитель? Какой посетитель? – мужчина явно забеспокоился, он переводил взгляд с Лолы на дверь камеры и хотел что-то возразить, но дверь уже распахнулась.

На пороге появилась женщина лет тридцати пяти, что называется, в полном соку. То есть она выпирала во все стороны из короткого ярко-красного платья, как тесто из квашни, и дышала жаром, как вулкан перед извержением. Густые черные кудри грозовым облаком окружали ее голову, макияж новой посетительницы напоминал боевую раскраску аборигенов Полинезии, а выпуклые карие глаза метали громы и молнии.