– Густель! – кричу я. – Подай немного назад и попробуй разогнаться!

Но и этот маневр не приносит успеха. Машина снова капризничает и крепко сидит в снегу. У нас нет ничего, что можно было бы подложить под колеса. Нет, есть кое-что – войлок! Мы отгребаем снег и подкладываем под задние колеса одеяло. Густель снова садится за руль, переключается на первую передачу.

– Нет, не первую, включай вторую. Слишком большое давление на колеса!

Мотор ревет, колеса крутятся, но одеяло просто улетает из-под них назад. Густель снова газует, я толкаю машину, но ничто не помогает, мы сидим очень прочно. Снова берем в руки лопаты и начинаем отгребать снег, чтобы вообще ликвидировать снежную гору, которая преградила нам путь. Темнота сгущается.

Несмотря на метель и трескучий мороз, мы начинаем потеть. Это чрезвычайно опасно, ведь, если сейчас в мокрой одежде мы останемся здесь – на улице или в машине, – нас непременно постигнет печальная участь. Отправляться при такой погоде, к тому же в темноте, пешком в неизвестность – просто безнадежное предприятие.

Положение становится критическим. Терять времени больше нельзя, иначе пропадем. Густель баварец, я из Шварцвальда, нам знакомы зима и снег. И он, и я знаем, что такое метель, но такого урагана, как этот, мы еще никогда в жизни не видели. Мы не оставляем попыток освободить машину. Каждый раз Густель ненамного продвигается вперед. Постепенно нам удается проезжать по десять метров, но, в конце концов, наступает темная ночь. Мотор не останавливается ни на секунду. Фары продолжают светить, чтобы мы могли хоть что-то видеть. Если бы знать, насколько протянулся узкий путь и что нас ждет впереди, было бы немного легче. Эта дорога нам абсолютно незнакома; неизвестно, сколько еще осталось до ближайшей деревни.

Итак, я один отправляюсь на разведку. Я бреду по глубоким сугробам, почти вслепую в темноте пробираюсь сквозь узкий коридор между стенами из снега. Примерно через сто метров дорога становится лучше, сугробы – меньше. Возможно, снег просто сдуло с этой обледенелой дороги. Тогда отсюда можно было бы пробраться дальше.

Сто метров! Но как преодолеть это расстояние? Я взбираюсь вверх по склону, чтобы сориентироваться на местности, и ничего не вижу, абсолютно ничего. Метель и темнота все закрывают. Итак, по-прежнему не ясно, есть ли поблизости какая-нибудь деревня, куда можно было бы сходить за помощью или где мы могли бы переночевать.

Вернувшись обратно, я вижу, что Густель стоит около машины и мерзнет. Мы снова берем в руки лопаты и продолжаем ожесточенно разгребать снег, пытаясь расчистить дорогу. Провести ночь в машине – чистое безумие, поскольку мы все взмокли, у нас нет отопления, и буквально за час мы окажемся погребенными под слоем снега.

Может, поехать обратно? Однако мы сразу отказываемся от этой затеи. Последняя деревня, которую мы встретили, осталась позади на расстоянии пятнадцати – двадцати километров. Туда не добраться.

Мы снова пытаемся вызволить автомобиль из этого ущелья и работаем как сумасшедшие. Руки и ноги леденеют и полностью теряют чувствительность. Через несколько метров снова застреваем. В совершенном изнеможении мы стоим около машины, не говоря ни слова. Все кончено, больше ничего не сделаешь. Остался последний шанс – пешком, без лыж, пробираться по этому снегу.