Дойдя до своего хобби, Мередит оживился:

— Чай из стебля одуванчика, например, великолепная вещь. А ягоды шиповника! Впрочем, они, кажется, опять приняты в фармакологию. Да, исследование свойств растений было для меня громадным удовольствием. Я даже впадал в суеверие: выкапывал корешки непременно в полнолуние и соблюдал все правила сбора, предписанные древними знахарями.

В тот памятный день я рассказал своим гостям о крапчатом болиголове. Плоды его следует собирать, когда они начинают желтеть, и тогда можно добыть из них кониин. Кажется, этот препарат не признан современной медициной, и напрасно, так как он проверен мною при лечении астмы и коклюша.

— Вы рассказывали своим гостям о кониине в лаборатории?.

— Да, мы все были там: Филип, Эмис, Каролина, Анджела и Эльза.

— Больше никого не было?

— Никого. А кто еще должен был быть?

— Я полагал, что гувернантка…

— А, понимаю. Нет, в тот день ее здесь не было. Как это ее звали? Славная женщина, очень добросовестная. Девочка ужасно ее изводила своими проказами… Однажды, когда Эмис работал над картиной, Анджела сунула ему за воротник гусеницу. Если бы вы видели, что с ним стало! Он прямо взвился. После этого он потребовал, чтобы Анджелу отправили в школу-интернат.

— Чтобы отправили в школу-интернат?

— Да, но нельзя сказать, чтобы он к ней плохо относился. Просто его раздражали ее шалости. И мне казалось…

— Да?

— Мне казалось, что он немножко ревнует. Дело в том, что Каролина очень любила Анджелу. Пожалуй, Анджела стояла у нее на первом месте, а Эмису это не нравилось. Причины были, но мне не хотелось бы входить в подробности…

— Причиной служило то, — перебил его Пуаро, — что Каролина не могла простить себе поступок, от которого девочка сильно пострадала.

— О, вы уже знаете? Да, именно это. Казалось, ее все время мучила мысль, что она в неоплатном долгу перед ней.

— Анджеле хотелось ехать в интернат?

— Нет, она страшно рассердилась на Эмиса, и Каролина встала на ее сторону. Эмис, несмотря на свой вспыльчивый характер, был в общем сговорчив, но если уж он что-нибудь решил — кончено. Никто не мог его переупрямить.

— А когда именно Анджела должна была ехать в интернат?

— Осенью. К началу занятий. Если бы не разыгравшаяся трагедия, она уехала бы дня через два.

— А как реагировала на ее отъезд гувернантка? Ведь она таким образом теряла заработок.

— Да, конечно. Хотя маленькая Карла начинала уже учиться, но ей было только шесть лет. У нее была няня, и держать для нее мисс Уиллиамс не было смысла. Вот я и вспомнил ее имя. Конечно, ее звали мисс Уиллиамс. Как иногда неожиданно вспомнишь то, что казалось безнадежно забытым!

— Сейчас вы погрузились в прошлое. У вас перед глазами опять проходят лица, сцены, вам слышатся реплики.

— Да, — медленно проговорил Блейк, — но есть пробелы, громадные пробелы. Я помню, например, как потрясен я был, когда узнал, что Эмис намерен покинуть жену и ребенка, но кто именно сообщил мне об этом — он сам или Эльза, — не помню. Как сейчас, слышу свой спор с Эльзой на ту же тему, мои тщетные усилия убедить ее, что она играет некрасивую роль. Слышу, как она смеется и называет меня старомодным… Возможно, что я и старомоден, но ведь у Эмиса была семья — жена и ребенок.