Ночь прошла относительно спокойно. На летном поле непривычно тихо, оставшиеся на земле немногочисленные самолеты дожидаются своей очереди на ремонт в капонирах. Вдалеке за границами военной базы тускло светятся лампы на столбах ограждения и прожектора на пулеметных вышках. Ответного визита английской авиации здесь уже не боятся. С позиции зенитного автомата в сотне метров от КП доносится приглушенный разговор. Ночная смена зенитчиков обмусоливает последние новости и слухи.
Вышедший перекурить на крыльцо Овсянников только криво усмехнулся, когда до него долетели обрывки разговора, касающиеся того, что, дескать, командование не жалеет людей и гонит летчиков на смерть полками. Знали бы солдаты, что там, за проливом, творится на самом деле, знали бы, что наши и немцы бросают в бой армады самолетов не прихоти ради, а чтобы добить гидру, пока не очухалась, пока английская гадина не нарастила мышцы. Если сейчас упустить момент, потом промедление обернется большой кровью.
Глядя на светящиеся окна, желтоватое зарево на периметре охраны и каски солдат над казенником 37-миллиметрового автомата, Овсянников ощутил неестественность происходящего. Словно это не реальная жизнь, а театральная постановка, игра.
Где-то там идут яростные схватки и воздушные бои, на землю сыплются бомбы, небо перечеркивают огненные кометы горящих самолетов. Это «там» одновременно близко и очень далеко. А здесь войны нет. Все, как в театре, — на сцене декорации с надписью «Битва», актеры с деревянными винтовками и картонными саблями картинно валятся на сцену. Сидишь в зале и смотришь на представление со стороны. Никто же в театре не считает, что на сцене действительно убивают? Нет, мы видим, как после занавеса «мертвецы» поднимаются на ноги и хором поют финальные куплеты.
Раздвоение сознания. С одной стороны, мы на войне, бьемся с врагом не на живот, а на смерть, несем потери, теряем товарищей, каждый вылет глядим смерти в глаза. Там, за проливом, идет бойня, а стоит перелететь на нашу сторону Ла Манша, и войны уже нет. Или хуже того — не война, не мир. Странное состояние. Противник, правда, тоже отвечает воздушными налетами, но это где-то далеко. Нас не задевает.
Периметр под надежной охраной, часовые стреляют без предупреждения. Самолеты, склады ГСМ и боеприпасов, интендантское имущество размещены по нормативам военного времени. Везде укрытия, противопожарные валы. Солдаты круглосуточно дежурят у зениток, а о режиме светомаскировки мы позабыли.
Сам Овсянников лично дал указание включить освещение периметра и аэродрома, держать наготове посадочные прожектора. Решение он принимал на свой страх и риск. Каково же было удивление и удовлетворение подполковника, когда сегодня в 10 вечера ему позвонили из штаба дивизии и дали указание держать дежурную смену прожектористов в полной боевой. На усмотрение разрешалось задействовать освещение летного поля.
Вполне разумно. Промахнуться мимо освещенной площадки сложно, меньше риск угробить поврежденную машину при посадке. Англичан же штабные советуют не бояться. Им сейчас не до ответных ударов. Последний налет на континент был неделю назад и обошелся надменным островитянам в четверть авиагруппы.