К счастью, англичанам в этот день было не до советских бомбардировщиков. Завязавшееся на заре сражение буквально всасывало в себя истребители противоборствующих сторон. Эскадрильи и отдельные самолеты набрасывались друг на друга с остервенением. Над всей полосой прибрежной зоны и в глубь территории, вплоть до Бирмингема, небо буквально горело и швыряло на землю горящие самолеты.
Накал сражения был таков, что у англичан уже не оставалось сил идти на перехват плотных построений дальних бомбардировщиков, уверенно прущих в сопровождении свежих истребительных эскадрилий. Весь полет до цели и обратно прошел спокойно, Овсянникову приходилось только заранее менять курс, обходя по дуге районы истребительных схваток. Эскорт в составе трех десятков «эмилей» одним своим видом охлаждал головы летчиков встречавшихся по пути английских истребителей и заставлял их вежливо уступать дорогу бомбардировочному полку.
На обратном пути эскорт проводил подопечных до береговой черты и повернул назад. Бензин в баках истребителей еще оставался, боекомплект полон, а над Англией погибают товарищи. Командир истребительной группы просто не мог поступить иначе. Как он объяснил по рации полковнику Овсянникову: «Вас довел. Пойду выводить остальных». Надо ли говорить, что Иван Маркович не возражал против такого решения? Он тоже не мог иначе.
Сразу после приземления Владимир Ливанов медленно расстегнул ремни и открыл фонарь кабины. В лицо ударил свежий, ласковый, приятно холодящий кожу ветерок. Работа на сегодня закончилась. Вылезать из кабины и спускаться на землю не хотелось. Вот так бы и сидеть до обеда, глядеть на плывущие по небу облака и тупо улыбаться небесной синеве, здесь же в кабине и уснуть. Немудреное желание смертельно уставшего человека.
Нет, не дадут спокойно отдохнуть. Слышен скрежет лестницы по обшивке. В стенках кабины отдается мелкая дрожь. Вскоре над головой Владимира появляется улыбающаяся чумазая физиономия комвзвода Паршина.
— Как там Англия, товарищ капитан? — интересуется механик, протягивая летчику руку.
— Англия пока стоит. Что с ней сделается? Это же остров, — шутит Ливанов. Через полминуты до Владимира доходит, что его назвали не старшим лейтенантом.
— Поздравляю, товарищ капитан.
— А остальных?
— Всех по очереди, — поясняет механик, помогая летчику перелезть через борт кабины. — Из Реймса прилетел целый майор, привез официальные бумаги. Через полчаса, как только все соберутся, будет официальное и торжественное присвоение с поздравлением. — Паршин необычайно болтлив. Его можно понять: не каждый день такое радостное событие, и не каждый день домой возвращаются все вылетевшие на бомбежку экипажи.
— Дайте мне спокойно сдохнуть, — доносится с земли ворчливый голос Хохбауэра.
— Отставить! — рефлекторно отвечает Ливанов.
— Тогда несите до кровати или постелите ватник у самолета, — парирует штурман.
Естественно, пожелание Макса не осуществилось. Пришлось ему волочить ноги на построение. Здесь дружный экипаж бомбардировщика с номером «17» ждал сюрприз. Полковник Овсянников зачитал перед строем приказ о присвоении очередных званий Ливанову и Хохбауэру, капитан и старлей соответственно. Событие радостное. Стрелков Зубкова и Фролова наградили медалями «За отвагу».