Николай Митрохин (Центр восточноевропейских исследований, Бремен)

Возникают, и в ряде случаев в довольно острой форме, проявления национализма – вещь для нашей страны крайне нежелательная…

Проект записки Брежнева в Политбюро от 06.07.1968445

Появление на политической арене в СССР национализма как явления масштабного, способного мобилизовать сотни тысяч, а то и миллионы людей, стало «шоком» для советского человека446. Куда более готовыми к его появлению оказались западные специалисты – политологи и историки, которые уже как минимум три десятилетия знакомились со все новыми и более убедительными свидетельствами из недр «красной Империи» о росте различных региональных «национализмов» и об активизации национализма русского447. Поступающая информация хорошо вливалась в общий нарратив истории национальных движений в Российской империи и СССР 1920–1940‐х годов448. Они были достаточно известны из многочисленных дискуссий и даже академических работ первой и второй волн эмиграции449.

Успех многих национальных движений периода перестройки, завершившихся образованием самостоятельных международно признанных государств или не признанных, но реально существующих десятилетиями самостоятельных анклавов (Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика, Абхазия и Северная Осетия), казалось бы, очевиден. Однако сначала российско-грузинский конфликт 2008 года, закончившийся оккупацией территории двух грузинских «автономий» (Абхазии и Южной Осетии) и признанием со стороны РФ и некоторых ее союзников их «независимости», а затем российско-украинский конфликт 2014 года подвергли кардинальной ревизии вопрос о границах между национальными государствами на постсоветском пространстве450. А стало быть, перестроечный и постсоветский транзит «национализмов» в национальные государства не закончен, даже если не замечать (как это делает массовая аудитория) существования непризнанных Нагорно-Карабахской Республики (НКР) и Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), а также вооруженного конфликта между Азербайджаном и Арменией, столь остро напомнившего о себе осенью 2020 года451.

Успех национального строительства (и войны, сопровождавшие часть этого процесса) оставил тему «национализма» как такового в тени. Вместе с тем возникает вопрос: почему из десятков национальных движений, вышедших на авансцену в период перестройки, только небольшая часть добилась национальной государственности (или хотя бы статуса автономии), а другим это не удалось? Почему бóльшая часть этих движений достигла весьма скромных результатов даже в обычной политической жизни, не сумев составить большинства в парламентах? Если же сдвинуть рычажок рефлексии чуть дальше, то возникает следующая группа вопросов: а почему национальное движение обязательно должно построить национальное государство или хотя бы автономию?

С одной стороны, не все националистические организации и идеологи национализма вообще считают необходимым создание собственно «национального государства» или другого вида территориального субъекта. Для многих вполне достаточным на современном этапе представляется формирование и поддержание некой национальной общности и сохранения того, что является ее символами