Вообще, как я заметила, эти двое были очень близки. Молодой лис понимал сестру с полуслова, порой даже с одного взгляда, был готов часами сидеть рядом, разговаривая и отвлекая от тяжких мыслей. Он без промедления присоединился, когда я попросила его помочь сестре повернуться на бок. И без единого возражения испарился, когда пришло время для гигиенических процедур.

— Так мы полжизни с ней прожили в одной комнате, — со смешком пояснил Андрей, когда мы вышли в коридор, и я набралась наглости его об этом спросить. — Мама считала, что это воспитывает в детях ответственность. Само собой, она надеялась больше на Лиску, но чаще всего именно мне приходилось за ней присматривать и отмазывать у родителей! Да и сейчас еще бывает. Она ведь у меня такая ранимая!

Я только головой покачала, поражаясь про себя тому, как у Лисовского-старшего могли вырасти такие замечательные дети. После чего распрощалась с обоими, наскоро прошлась по отделению, убедилась, что все в порядке и, переодевшись в обычную одежду, со спокойной душой отправилась домой.

Огромный сверкающий на солнце «гелендваген» возле крыльца стал для меня полнейшей неожиданностью. А выбравшийся оттуда господин Лисовский и того хуже: при виде него хорошее настроение мгновенно испарилось, будто его и не было. А лис, слoвно не заметив моей помрачневшей физиономии, скупо усмехнулся.

— Надо же… похоже вы, Ольга Николаевна, трудоголик. Даже в воскресенье ходите на работу.

— Вас это не касается, — ровно отозвалась я, аккуратно спускаясь по обледеневшей лестнице.

Лис едва заметно нахмурился.

— Думаю, что касается. В вашем oтделении лечится моя дочь.

— Как замечательно, что вы об этом вспомнили, — не преминула съязвить я, остановившись перед загородившем мне дорогу оборотнем и раздраженно глянув на него снизу-вверx.

Эх, как же иногда плохо быть маленькой! Даже высокие шпильқи не позволяли смотреть на этого амбала прямо!

— Что вы хотите этим сказать? — ещё больше нахмурился Лисовский-старший и, когда я собралась пройти мимо, бесцеремонно ухватил меня за локоть.

Я сердито выдернула рукав шубы из его железных пальцев.

— Помнится, вчера состояние Алисы вас не особенно заботило. Так что я сильно удивлена, снова встретив вас здесь.

— Ведьма… — едва слышно сцедил сквозь зубы лис, и его глаза снова пожелтели. — Ты переходишь всякие границы!

— Убери лапы! — прошипела в ответ я, когда он снова схватил меня за рукав. — Тут повсюду камеры видеонаблюдения. Так что в случае чего у меня будут железные доказательства для суда.

Оборотень коротко выдохнул.

— Ты что, думаешь, я не найду на тебя управы?!

— А ты считаешь, что весь мир принадлежит тебе?! — разозлилась я. Α затем снова дернулась, едва не оставив в его лапище рукав. — Убери лапы, кому сказала! Алиса лечится здесь, потому что сама этого захотела! И ни ты, ни кто-либо другой не способен забрать ее отсюда без ее желания!

— Молись, что бы она поправилась, ведьма, — тихо, угрожающе рыкнул оборотень и, наконец, отступил в сторону.

Я одарила его презрительным взглядом.

— Для Алисы я и так сделаю все, что смогу, лис. Она этого заслуживает. А вот тебе, к счастью, я ничего не должна. Так что будь добр, не прoвоцируй.