ки заставили Фрэнка умолкнуть на полуслове. Он посмотрел на Рогана. Роган смеялся.

— Простите старика,— сказал наконец консультант.— Невежливо, я понимаю, но... согласитесь, трудно удержаться, когда такого рода специфический вопрос рождает озабоченность в умах абсолютных в этой области неспециалистов. Сами антропогенетики только-только начинают разводить руками, а кое-кому уж не терпится ударить в набатные колокола!..

— Время такое, профессор,— вежливо напомнил Фрэнк.

— Какое?

— Ну такое... быстротекущее. Пока специалисты разводят руками, специфические вопросы времени заставляют Управление космической безопасности самым недвусмысленным образом действовать кулаками. Правда, не слишком много от этого проку, но ведь надо же что-то делать.

Роган уставился на Фрэнка немигающим взглядом. Задумчиво произнес:

— То ли я постарел и ничего не понимаю в умонастроениях современной молодежи, то ли... Может, действительно время?.. Впрочем...— Старик помедлил.

«Ну-ну,— мысленно подбодрил его Фрэнк,— любопытно узнать, что думали динозавры, встречая первых млекопитающих».

— ...Впрочем, я думаю,— проговорил профессор в нос,— сие происходит по причине резкой гипертрофии самосознания нового поколения. Загадочный всплеск...

— Почему «загадочный»? — возразил Никольский.— У нас на Востоке это считают в порядке вещей. И называют, кстати, не «гипертрофией самосознания», а «развитым чувством общественной значимости».

— Развитым!..— многозначительно повторил Роган.— И в этом все дело. Развитие без экстенсивных всплесков. Ваша социальная среда постепенно накапливала общественно-психологический потенциал необходимой для нашего времени ориентации. Постепенно, заметьте! Поэтому вам, неспециалисту в области социологии, трудно понять кое-какие «детские болезни» западного социума. Герой нашего разговора...— старик посмотрел на притихшего Фрэнка, как смотрят на неодушевленный предмет,—...болеет какой-то очень мучительной, но, полагаю, не очень опасной «детской болезнью». А может быть, и несколькими сразу. На досуге хочу поразмыслить и попытаться поставить точный диагноз. Сдается мне, одна из причин подобного рода «недомоганий» — не совсем обоснованный выбор профессии...

— Я вижу, вы решили убедить моего шефа в моей профессиональной непригодности,— заметил Фрэнк.

— Нет, здесь имеется в виду другое: запросы вашего гипертрофированного самосознания опережают наш век. Я хочу сказать, что профессия, которая полнее соответствовала бы вашим потенциям, просто еще не успела возникнуть. Вот если бы наряду с Управлением космической безопасности был создан Институт космических тревог и опасений, я не задумываясь рекомендовал бы вас на должность руководителя кафедры Отчаяния.

— А кстати,— сказал Никольский,— у этой «еще не существующей» профессии уже потихоньку режутся зубы, хотим мы этого или нет. Полинг, безусловно, прав в одном: дела по вопросам стратегии у нас обстоят неважно. И, по-видимому, очень скоро оргподразделение стратегического уклона у нас будет создано. Что-нибудь вроде отдела Методологии, скажем, или отдела Гипотетических Опасений...