— Кажется, Полинг нервничает.
— Еще бы,— не оборачиваясь, ответил Никольский.— Его можно понять.
— Его — да. Однако поймет ли он сам исключительную важность своей миссии...
— Вы правы. Ситуация... гм... деликатная.
— Без его помощи мы очень рискуем затянуть это дело.
— Признаюсь вам, Гэлбрайт,— мягко сказал Никольский,— надежда на миссию Полинга представляется мне иллюзорной.
— Мне тоже. И если бы не крайняя нужда, я пощадил бы родственные чувства своего подчиненного. Но чем черт не шутит...
Солнце, отражаясь в зеркале озера, слепило глаза, и Никольский надел очки-светофильтры.
Гэлбрайт спросил:
— Намерение связаться с нами возникло у вас после беседы с Кизимовым?
— Да, как только Кизимов незаметно для себя проговорился о Йонге. К тому же появление Хаста на Памире убедило нас, что «черный след» попал в поле зрения Западного филиала. Мы решили не чинить препятствий вашим попыткам самостоятельно установить контакт с Кизимовым. Мы понимали: неудача заставит Хаста обратиться к нам с каким-то предложением о согласованности действий.
— Вы правильно понимали,— одобрил Гэлбрайт. Помолчал и добавил: — Теперь мы с вами правильно понимаем мало надежность миссии Полинга. Если так и дальше пойдет, мы рискуем сесть в большую общую западно-северо-юго-восточную лужу.
— Не исключено,— сказал Никольский.— Это мы с вами, к счастью, тоже правильно понимаем.
Гэлбрайт сверил свои часы с часами Никольского.
— Я послал в аналитический цех одного из самых расторопных парней,— сказал он, словно оправдываясь.
— Потерпим. Похоже, задержка у аналитиков связана с нашим материалом.
— Вам крупно повезло с метеостанцией, Никольский... Вы получили великолепный предлог для прямой беседы с Кизимовым.
— Кстати, о нашем везении, Гэлбрайт. Вам не кажется... ну если не странным, то хотя бы занятным, что в показаниях первых очевидцев фигурирует только «черный след»? Исключительно «черный след»...
— И ни слова о чем-то похожем на «эффект метеостанции» или поющие деревяшки?..
Гэлбрайт задумался. Никольский смотрел в окно и молчал.
— Да... пожалуй, в этом что-то есть,— проговорил Гэлбрайт.— Либо те, кто сталкивается с «черным следом», не замечали всего остального, либо...
Никольский молчал.
— Либо «всего остального» раньше попросту не было?
— Я склоняюсь в пользу последнего,— ответил Никольский.— Иначе трудно объяснить, как обладателям подобных свойств удалось миновать рогатки спецкарантина.
— А затем и пройти полгода спустя обязательный медосмотр для бывших работников Внеземелья,— добавил Гэлбрайт.
— Да. И еще беседа с Кизимовым... Конечно, он много недоговаривает, настроен если и не совсем враждебно, то, уж во всяком случае, отнюдь не дружелюбно. Однако не лжет, не пытается запутать следствие. И когда он дает нам понять, что происшествие на метеостанции было неожиданностью для него самого, нет оснований этому не верить. Там, у себя, мы сделали вывод весьма тревожного свойства: интересующий нас феномен раньше дремал, а теперь по каким-то причинам стал заметно активнее. Буквально в последнее время...
— Демон, вселившийся в наших подопечных, начинает показывать зубы?