И пропал, как не бывало. Снег опал, впитался в землю, исчез. Вольные Мальцы и Тиффани снова были одни на холмистом пастбище. Вокруг нее Фигглы поднимались на ноги.
— Ты цела, мистрис? — проговорил Роб Всякограб.
— Да! — сказала Тиффани. — Все просто! Если выманить их со снега, они обычные собаки!
— Нам лучше двигаться, мистрис. Мы несколько парней потеряли.
Победное возбуждение Тиффани схлынуло.
— Ты хочешь сказать, они мертвы? — прошептала она. Солнце вновь светит и греет, жаворонки запели… А кто-то мертв.
— Эччч, нет, — сказал Роб. — Энто мы мертвы. Ты не знала?
Глава 6. Пастушка
— Вы мертвы? — сказала Тиффани. Огляделась. Вокруг Фигглы вставали на ноги, бубня и бранясь, но ниоткуда не раздавалось «Вэйли-вэйли-вэйли». Слова Роба звучали полной бессмыслицей.
— Если ты говоришь — вы мертвые, тогда они что? — спросила Тиффани, показав на два неподвижных маленьких тела.
— Они-то в край живых воротились, — весело сказал Роб Всякограб. — Там поплоше, чем тута, но парни обождут-постараются и вскорости придут обратно сюда. Об чем горевать?
Болиты не были особо религиозны, но Тиффани всегда думала, что имеет понятие о некоторых вещах в жизни: прежде всего, что если ты жив, то еще не умер.
— Но вы ведь живы! — сказала она.
— Эччч, нет, мистрис, — ответил Роб, помогая кому-то из пиктси подняться на ноги. — Мы живы были. Да были мы хорошие ребята в краю живых, и за энто дело когда там померли, то родилися не где-нибудь, а тута.
— Ты хочешь сказать… Вы думаете, что… вы в другом вроде как мире умерли, а потом попали сюда? — проговорила Тиффани. — Ты хочешь сказать, что здесь вроде как… рай?
— Айе! Не соврали объявления! — сказал Роб Всякограб. — Солнышко ясно, цветочки хорошие, мальца птахи чирикают.
— Айе, и подраться здеся можно, — сказал другой Фиггл. И все присоединились:
— Да хити!
— Да пити да лупити!
— Да кебаб, — сказал Вулли Валенок.
— Но тут есть плохое! — сказала Тиффани. — Тут бывают чудовища!
— Айе, — со счастливым видом сказал Роб Всякограб. — Любо-дорого. Все здеся припасено, даже кому насувать.
— Но мы-то здесь живем! — сказала Тиффани.
— Эччч, ну можа вы, человеки, в Прежнем Мире тоже были хорошими ребятами, — великодушно сказал Роб Всякограб. — Я пойду соберу парней, мистрис.
Когда Роб отошел, Тиффани опустила руку в карман фартука и вынула жабу.
— О. Мы выжили, — сказал он. — Поразительно. Кстати говоря, у нас имеются хорошие основания для того, чтобы привлечь владельца этих собак.
— Что? — спросила Тиффани, сдвинув брови. — О чем ты говоришь?
— Я… я… не знаю, — ответил жаба. — Эта мысль пришла мне на ум сама собой. Вероятно, я немного разбирался в собаках, когда был человеком?
— Слушай, Фигглы думают — они в раю! Они думают, что попали сюда после того, как умерли!
— Так что же? — сказал жаба.
— Ну, как это может быть верно! Известно, что здесь ты жив, потом умираешь и попадаешь в рай, который совсем не здесь!
— Это ведь одно и то же, просто иначе выражено, не так ли? У многих воинственных племен есть верование, что после смерти они попадают в райский благодатный край, — сказал жаба. — Знаешь, где можно пить, и драться, и пировать во веки вечные? Возможно, благодатный край Фигглов — здесь.