Итак, прохладным утром 11 июля Джордж Вэстерби стоял у окна второго этажа, думая одновременно сразу обо всем этом. Но в тот момент он не знал, да и не мог знать, что Лонсдейл-колледж уже никогда больше не увидит Брауни-Смита в своих тихих двориках.

Оказалось, что водитель такси знал, куда нужно ехать, и Брауни-Смит спокойно устроился на заднем сиденье машины. Однако постепенно его волнение начало усиливаться. Он мечтал о том, чтобы они ехали еще долго, но не прошло и пяти минут, как такси остановилось около дома номер 29.

Это было огромное четырехэтажное здание с балконами, расположенное на шикарной террасе прямо за площадью Рассела. Хотя кирпичные стены оригинальной кладки были грязными внизу от выхлопных газов, в целом дом выглядел весьма элегантно. По обе стороны от черной двери, которую украшали круглые сияющие ручки из меди и такой же почтовый ящик, стояли белые колонны. Деревянные рамы были выкрашены в белый цвет, а аккуратные, приоконные ящики добавляли красочные пятна зеленого и красного в эту палитру. Прямо перед домом, всего в пяти футах от подвального помещения, тянулась черная ограда, вделанная в бетонное основание. На ней висела доска с надписью:

Брауни-Смит поднялся по трем пологим ступеням и нажал на кнопку звонка. Он задумчиво вертел в руке голубую карточку, которую вскоре засунул во внутренний карман пиджака. Он ждал.

За массивной дверью не было слышно ни дребезжания звонка, ни прочих признаков жизни. Тогда ему впервые пришла в голову мысль, что его просто здорово надули. Он вдруг с досадой подумал, что и в самом деле впутался в какое-то совершенно постыдное, недостойное его дело, так что иначе как дураком, причем старым дураком, его и назвать то нельзя.

Он обернулся и посмотрел на оживленную улицу. Его внимание привлекла женщина аристократической наружности, которая только что вышла из такси совсем недалеко от того места, где он стоял. Нет, даже и сейчас было еще не поздно! Он мог преспокойно выкинуть все это из головы, мог позвать такси...

Дверь за его спиной тихо отворилась.

— Что вам угодно? — послышался женский голос, и его внимание снова привлек западный акцент.

— Я друг мистера Салливана, — с трудом выговорил он робким, внезапно севшим голосом. Ему вдруг пришло в голову, что сейчас его голос совершенно не похож на уверенный голос преподавателя университета.

— У вас назначена встреча?

Он вынул из кармана маленькую прямоугольную карточку и протянул ее женщине. Слова, напечатанные на ней, были исключительно краткими, но, в то же время, как он убедился, исключительно важными: «Просьба принять данного посетителя». Больше на карточке не было ничего, кроме нескольких звездочек, что располагались в правом верхнем углу.

Женщина отступила в сторону, приглашая его войти, и, пропустив его внутрь, бесшумно закрыла за ним дверь.