Увлекшись рассказом, Морс забыл про свой кофе и теперь с отвращением смотрел на темную коричневую пленку, которая образовалась на его поверхности.

— А пабы еще открыты, как вы думаете? — спросил он.

— Но вы еще не рассказали мне...

— Вы совершенно правы. В моем рассказе нет ответа на главный вопрос, не правда ли?

В обычных обстоятельствах, думал Льюис, когда они сидели в баре гостиницы при лодочной станции, Морс выглядел бы повеселее и не опускал бы так безнадежно свой нос в пену сразу после того, как пробормотал: «Ваше здоровье». И действительно, когда Морс снова продолжил свой рассказ, лицо у него было довольно мрачное.

— Если этот случай будет рассматриваться в суде, Льюис, то там будут выступать несколько свидетелей, но самым главным из них будет человек, который попытается рассказать суду о ненависти, которая вырастает из чрезмерных амбиций, и ее власти над людьми. В Лонсдейл-колледже были два таких человека, отношения которых могут послужить примером такой ужасной ненависти на протяжении многих лет.

Причина такой ненависти была, с одной стороны, довольно необычной, но, с другой стороны, исключительно простой. Оба они не смогли победить на выборах, претендуя на должность ректора Лонсдейла. Это было то место, которого они оба жаждали. Как мы теперь знаем, правила колледжа требуют, чтобы как минимум шесть из восьми голосов были отданы за кандидата на должность ректора, и чтобы при этом не было ни одного голоса «против». Таким образом, человек может быть выбран шестью голосами из восьми «за» и двумя воздержавшимися, но не может быть избран при одном воздержавшемся и одном «против». Но именно это и произошло в случае с Брауни-Смитом! И совершенно то же самое произошло в случае с Вэстерби! Таким образом, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы прийти к заключению, что Вэстерби голосовал против Брауни-Смита, а Брауни-Смит — против Вэстерби. Следствием этого стала взаимная ненависть этих двоих преподавателей.

Но позвольте вам указать на одну странность, Льюис. Чтобы понять ее, нужно действительно быть семи пядей во лбу, хотя теперь-то это уже не так трудно. Давайте подведем итоги. Первый человек, который приехал в Лондон, боролся с призраком своего прошлого — призраком трусости, которую он проявил во время войны. Но этот призрак, который удалось вызвать в тот день братьям Гилбертам, был на самом деле мнимым призраком, потому что Брауни-Смит ни в коей мере не был повинен в смерти их младшего брата. Затем в Лондон едет второй человек, и вы понимаете, что я хочу сказать, Льюис? Он тоже боролся с мнимым призраком своего прошлого. Ведь Вэстерби не голосовал против Брауни-Смита — он воздержался. И в свою очередь, Вэстерби узнал, что Брауни-Смит тоже не голосовал против его кандидатуры: он тоже воздержался. Но все же кто-то ведь голосовал против каждого из них. И когда они разговаривали в тот вечер в Лондоне, им, должно быть, открылся совершенно очевидный факт — что в обоих случаях это был один и тот же человек! И если это действительно было так, то тогда оказалось нетрудно догадаться, кто именно это был!