Я был настолько убежден, что, продолжая оккупацию правого берега Иордана, Израиль подвергает себя серьезной опасности и наносит вред как своей дипломатии, так и чисто психологически, лишая себя поддержки стран и народов, ранее ему сочувствовавших, что в шутку посоветовал Леви Эшколу заручиться помощью арабского министра иностранных дел, чей пропагандистский талант явно превосходил его собственный талант еврея!
Если бы Израиль решительно вывел свои войска с правого берега Иордана в то время, когда Организация освобождения Палестины (ООП) еще не имела особого влияния, он дал бы всему миру уникальный пример нравственности и высоты духа. Каждый еврей инстинктивно хотел видеть в действиях правительства Израиля пример соблюдения этических норм. Но как бы там ни было, не евреям диаспоры диктовать израильтянам, какую политику им проводить, и только те, чье выживание поставлено на карту, имеют право участвовать в принятии жизненно важных решений, касающихся будущего своей страны.
Леви Эшкол умер через два месяца после нашей встречи. Премьер-министром Израиля стала Голда Меир, которая, при всем уважении к ее добропорядочности и уму, ни на шаг не продвинулась в решении этой проблемы.
Уже в другой раз будучи в Израиле, я присутствовал на обеде в Кнессете, и один парламентарий в своей речи рассказал об инциденте, в ходе которого палестинцы, вторгшиеся на территорию Израиля, были выдворены. И он добавил с каким-то самодовольством, которое меня ужаснуло: «Это покажет всему миру, как Израиль поступает с арабскими террористами». Я решил ответить ему и после обычных выражений благодарности за прием и комплиментов попросил его также показать миру, как Израиль обращается с арабскими не-террористами. Уходя, я услышал, как этот парламентарий сказал своему соседу: «Я не знал, что Ротшильд — коммунист».
Честно говоря, я тоже этого не знал! Палестинский вопрос — это ужасная головная боль Израиля и — увы! — доказательство того, что оккупировать так же тяжело, как и быть в оккупации. Рекомендовать какое-то решение, когда столько светлых голов ничего не могли придумать, было бы несерьезно и самонадеянно, но как еврей, я очень хочу верить, что Израиль найдет мудрое и благородное решение, не поступаясь собственными жизненно важными интересами. Евреи счастливы, когда Израиль поступает благородно, но, увы, чувствительность не имеет ничего общего с политикой, и это не тот цветок, которому вольготно цвести на берегах Иордана.
В течение двух тысячелетий евреи возносили молитвы о возвращении в Иерусалим — один из самых прекрасных городов мира. Этот город с незапамятных времен олицетворяет их прошлое, а сегодня, став местом, где находятся правительственные учреждения, став символом демократической власти, Иерусалим олицетворяет национальный суверенитет еврейского народа. Здесь святыня Яд Вашем хранит для вечности память о Холокосте; этот грот, мрачная обнаженность которого одна достойна принять и сберечь память о миллионах жизней, оборвавшихся в муках, страданиях, скорби и ужасе. Мучительное волнение охватывает меня всякий раз, когда я там бываю.