Мысль о том, что подругой моей кузины, чьими обнаженными прелестями я наслаждался, на самом деле является мадемуазель Б., нынешняя мадам Р., являвшаяся супругой столь высокопоставленного человека, завела меня еще сильнее. То, что эта женщина посещает на постоянной основе этот приют изысканной безнравственности и тайной проституции, чтобы отдаваться самым необузданным потребностям своей похоти и самым эротическим фантазиям, привело меня в сильнейшее неистовство.

Любое ощущение подчеркивается контрастом. Прекрасная долина кажется вдвойне красивее после того, как преодолеешь трудный путь среди огненных гор. Так же и обладать женщиной, с виду строгой и добродетельной, куда слаще, чем получать удовлетворение с куртизанкой, какой бы красавицей она ни была. Именно ради этого контраста некоторые мужчины просят своих любовниц одеться монашками, прежде чем они пустятся с ними в пляс!

Так вышло и с этой женщиной. Я пребывал в заблуждении, что она была просто легкомысленной дамой из хорошего общества, и это мнение только подкреплялось ее дерзкими выходками, познаниями в искусстве возбуждения и свободой от предрассудков против особых способов наслаждения. Теперь же я знал, что красивое тело, которое она с радостью предоставляла моим беспутным ласкам, принадлежало благовоспитанной и роскошной светской даме, уважаемой в своем кругу, но познавшей, как предаваться безудержной погоне за наслаждениями, словно ей хотелось возместить потерянное время, когда она вынуждена была, следуя нормам приличного общества, вести себя как «добродетельная и богобоязненная матрона», и это добавляло пикантности даримой ею благосклонности.

В ответ на мое удивление Жюльетта вместо того, чтобы плакать и выказывать иные знаки отвращения из-за того что она, респектабельная женщина, оказалась скомпрометирована в глазах человека, знавшего, кем она в действительности является, не колеблясь покорилась зову своей плоти и крови. Сейчас она желала видеть во мне только любовника, предоставляя в мое распоряжение свое тело с такой щедростью, жаром и непринужденностью, о каких я даже не мог и мечтать.

Я поспешил еще раз заверить своих прекрасных подруг в своем благоразумном молчании, и поклялся перед ними своей самой драгоценной частью, а именно, членом, который под ласками их нежных рук снова стал напорист и дерзок.

— Эгоист! — в один голос воскликнули они. — Значит, ты думаешь, что то, что есть у нас, не столь драгоценно?

— Милые мои, ваши сокровища для меня дороже всего, но то, что есть у меня, дает мне возможность насладиться вами и поэтому является для меня самым драгоценным.

— Как это мило с твоей стороны! Но я боюсь, что мы попусту теряем время.

— А в нашем виде, выдающем самые заветные желания, можно провести время гораздо интереснее! — добавила Жюльетта.

— Она дело говорит! — согласилась мадам де Валансей.

— Все, кто любит меня — за мной! — крикнула Жюльетта и бросилась на кровать.

И вскоре нас троих охватил шквал поцелуев, чередующихся с возбуждающими прикосновениями и ласками. Началась новая, восхитительнейшая, прелюдия к новым завоеваниям любви! Мои руки шарили по их грудям, оглаживали их бедра, мой язык играл с их губами, покидая на время только для того, чтобы прижаться к их нижним губам, сладким, окруженным нежнейшим пушком. Их очаровательные владелицы явно не осуждали такую смену моей деятельности, ибо когда я трудился внизу, они довольно мурлыкали. В такие моменты я жалел лишь о том, что у меня не два языка и я не могу вылизывать их обеих одновременно!