— Так хорошо…

— Но ты не отвечаешь мне!

— Я… я же говорила, что неопытна. Научи меня.

— Ты не знаешь, как получить удовольствие?

— Нет. Ах! Это… Милая Одетта! Одетта… Одет…

Виолетта застонала.

— Отлично! — сказала графиня и поцеловала ее.

— Я способная ученица, — откликнулась Виолетта. — Научи.

— Тогда вылезаем из ванны.

— Вылезаем, — согласилась Виолетта, — пойдем в комнату, к камину.

— Я хочу тебя вытереть.

Прекрасная и гордая, будто Фетида[4], встала она из воды. Она считала, что обманула меня и торжествовала. Виолетта же, взглянув в мою сторону, дала понять, что действует против воли и по моему приказу.

Дрожа, они расположились перед камином, и графиня медленно стала вытирать Виолетту, задерживая руки на избранных частях тела. Шея, руки, плечи, спина, грудь, ягодицы — всему достались лесть и ласки. Но Виолетта не реагировала на прикосновения.

Самой же графине вытираться не пришлось — настолько страсть зажгла ее.

— Почему ты не целуешь меня? — укоряла она Виолетту. — Ты не считаешь меня красивой? Моя грудь не нравится тебе? Мой пушок не хочется ласкать? Я вся горю, я жду, что ты будешь возвращать мне все мои ласки!

— Но Одетта, милая, — оправдывалась Виолетта, — я такая невежда.

— Хорошо, я покажу тебе!

Графиня подвела Виолетту к постели, но и там я мог их прекрасно видеть. Она опустилась на колени на шкуру медведя, предварительно уложив Виолетту поперек кровати и разведя ей ноги. Ее глазам открылось сокровище природы, ведущее прямо к сердцу. Немного полюбовавшись видом, она приоткрыла губы, обнажила зубки и приникла ртом к раковинке.

С точки зрения художника действие было великолепным! Но я ощутил укол ревности, когда увидел, как Виолетта кричит, извивается, дрожит, задыхается и умирает под этим беспощадным ртом. Похоже, графиня не хвастала, обещав Виолетте вершины сладострастия.

Женщина соперничала с мужчиной, играла несвойственную ей роль, но играла с триумфом. Ловко, искусно, проворно, не оставляя ни малейшего сожаления у любовницы, она высасывала до последней капли ее душу.

Графиня, дрожа от неутоленного желания, повторяла за Виолеттой все ее движения, ягодицы ее очаровательно подскакивали, и становилось понятно, что женщина, будучи активна, ничего не теряет, а скорее наоборот.

Силы покинули их обеих. Виолетта скатилась с кровати на шкуру, и легла рядом с графиней.

— Теперь твоя очередь! — прошептала графиня.

Она взяла руку Виолетты и положила к себе на огненный пушок.

Но Виолетта сделала вид, что устала. Она считала свою задачу выполненной.

— Ну, пожалуйста, — просила графиня, — положи палец выше, нет, ниже… Не так. Разве ты не чувствуешь, где надо тереть? Ты просто щекочешь, ты, маленькая злодейка, не даешь мне удовольствия!

— Я стараюсь, — уверяла Виолетта.

— Не убирай палец! Задержи подольше внутри!

— Но там скользко!

— О, жестокая! Ты разжигаешь мой огонь, но не гасишь его! — стонала графиня, страдая от неутоленного желания.

— Кристиан делает по-другому.

— Как?

— Я встану на колени, буду ласкать тебя губами, а ты ложись на кровать, головой к зеркалу.

— Как пожелаешь, — согласилась графиня, легла, раскинула ноги и прогнулась.