Однако, командующий Соединённым флотом отправив в Лаперузов пролив на усиление Камимуры семь больших миноносцев и «Асама», «Якумо», «Акицусима», «Сума» пока «обживался» в Гензане, большое внимание уделяя охране рейда и разрабатывая способы защиты от атак русских подводных лодок. Японские крейсера не уходили от базы более чем на 50–70 миль. Дальнюю разведку производили перегруженные углем миноносцы, частенько на своём пути встречавшие русских «коллег» сопровождаемых то «Авророй», то «Жемчугом» или «Алмазом». В таких случаях японцы начинали отход, русские их не преследовали, опасаясь угодить в подготовленную коварными азиатами засаду.

Когда стало ясно, что «Россия» и «Громобой» на Сахалин не пошли, а повернули на юг, Того приказал «Асаме» и «Якумо» передислоцироваться в Цусимский пролив. Ловить русские крейсера в океане бессмысленно, а перекрыть им путь в главную базу, принудить к интернированию вполне реально.

Вспомогательные крейсера и старые тихоходные миноносцы адмирал заранее «списывал» как расходный материал, их задачей было обнаружить рейдеры Небогатова, даже ценой своей гибели и перед неминуемым утоплением успеть оповестить командование.

Соответственно и команды были укомплектованы молодёжью, так, находящиеся в Сангарском проливе старые миноноски, под командование приняли даже не получившие первый офицерский чин курсанты, – авансом, на вырост. В Цусимском проливе в минной флотилии кадры были поопытнее, но половину экипажей составляли новички…

Однако Брусилов свой отряд в узости Цусимы более не повёл, решив дожидаться комфлота как можно дальше от броненосных крейсеров неприятеля и начал «прочёсывать» воды Восточно-Китайского моря в треугольнике Шанхай – Квельпарт – Кагосима.

Крейсера шли экономическим ходом, без надрыва машин, скорее распугивали везущих военные грузы «купцов», но даже такая неспешная «прогулка» позволила за три дня запризовать четыре парохода. Три из них (два японских и немецкий были утоплены, а очередной захваченный английский угольщик Брусилов повёл в точку рандеву с адмиралом. Каперанг справедливо полагал, что подгрузиться перед прорывом не помешает. 20 июня «Изумруд» отослали в Шанхай, якобы для пополнения запасов воды и угля, но на самом деле главной задачей «камушка» была разведка. В консульстве офицеры «Изумруда» должны получить наисвежайшие сведения от агентуры по перемещению японского флота. Причём Ферзен имел категорический приказ самому на берег не сходить, в случае появления японских крейсеров сниматься с якоря, оставив офицеров, выступающих в роли курьеров, на попечение дипломатов.

Лилье и Брусилов в рывок японцев к Шанхаю не верили, но, тем не менее на десяти узлах следовали за «Изумрудом», мало ли что.

«Рион» конвоировал трофей, постепенно превращаясь в «тюрьму народов», благо захваченные пароходы перед утоплением были основательно «обобраны» и проблем с провизией не ожидалось. Японские капитаны, допрошенные порознь, рассказывали примерно одно и то же. Адмиралом Небогатовым пугали не только детей, но и чиновников префектур, находящихся в удобных для десантирования «бородатых казаков» местах. О русском десанте на Хоккайдо моряки говорили как о практически свершившимся факте, приводя в пример своих знакомых с самого северного из большой четвёрки Японских островов, которых несмотря на почтенный возраст или болезни призывали на службу в батальоны территориальной обороны.