А еще Николя показалось, что тот стал еще выше ростом. Теперь он выглядел настоящим каланчой, и куда только делась беспомощная старческая сутулость? Но разгадать цыганского плана Берестов не успел – в то же мгновение в лицо ему ударила световая пушка. Не по сценарию, предательски слепя, и актер был готов поклясться, что светлячки сделали это специально, подговоренные за бутылку…

Перед глазами вспыхнули яркие круги. Действительность померкла и поплыла, заставила зажмуриться, но Коля мужественно продолжил игру.

– Вот увидишь, мы точно найдем ее следы! – громко пообещал он «брату», бредшему за ним по пятам. – И тогда дрянь уже не сможет отвертеться!

После вспышки Рори в исполнении Артема выглядел темным пятном сбоку.

– Ты натягиваешь желаемое на действительное, – угрюмо ответило пятно. – Но будет ли твоих доказательств достаточно для замысла?

Голос Артема-Рори звучал странно, словно белобрысый миновал первый план и отступил к авансцене, что шло вразрез с самыми безалаберными репетициями.

– Сомнения – спутники жертв! – хохотнул Берестов, стараясь не отвлекаться на мелочи.

Он шагнул в глубь сцены и грузно переступил через разлапистую вязанку валежника, имитирующего бурелом. Оперся на пенопластовый «сосновый» ствол, верхним концом закрепленный к колосникам. Ноги персонажа продолжали нести его вперед; еще ослепленный пушкой, Николя точно знал, что в двух метрах дальше он найдет потерянный рюкзак «ведьмы».

Дыхание зала за его спиной вдруг переменилось. Стало едва ощутимым, словно прилипшая к затылку паутинка. Чуть не зацепившись штаниной за очередную связку веток, Берестов почти чертыхнулся – рюкзака под ногами не было…

Неужели цыган оборзел настолько, что осмелился украсть у реквизиторов одну из самых важных вещей этой сцены? Или сам Коля, ослепленный коварным лучом, умудрился сбиться с пути, и сейчас остальные артисты покатываются над его беспомощностью из-за кулис?

Не на того напали!

– Сомнения – спутники жертв, Рори! – с подкатившим возбуждением повторил он, заполняя неловкую паузу.

И неожиданно услышал, как странно отражается от задника его могучий голос. Выходит, звукачи тоже состоят в заговоре и все-таки отважились испортить ему финальное выступление?!

Перед глазами все еще плясали пятна, отчего сцена под ботинками казалась неровной, изрытой ямками. Под пяткой хрустнуло сломанной веточкой, не иначе как впился в подошву очередной «забытый» саморез…

Пытаясь восстановить зрение, Николя крепко зажмурился. Не оборачиваясь к залу, повертел головой, якобы высматривая следы детоубийцы, и устало оперся на очередной древесный «ствол». Машинально оценив его высочайшее качество – если бы бездельник Зурало все свои декорации творил на таком уровне подобия, то мог бы без преувеличения считаться настоящим мастером…

Берестова так и подмывало обернуться, чтобы зафиксироваться по авансцене и бледным пятнам зрительских лиц. Но он лишь фыркнул, покривился и снова двинулся вперед, забирая по дуге и стараясь шаркать. Рюкзак найдется, просто нужно быть внимательным и не перешагнуть…

В следующую секунду его недобро кольнуло в грудину. По подсчетам Берестова, через пару шагов он должен был уткнуться в задник, завешенный фотообоями с изображением мрачного леса. Но по ощущениям впереди… не было ничего. И рюкзак, проклятый рюкзак, все никак не находился под ногами!