– Папа про тебя говорил, – понизил голос он. Молодой человек оглянулся по сторонам, словно желал убедиться, что их никто не подслушивает, затем продолжил:

– Мне тоже раньше бабушки нравились.

Внутри что-то перевернулось, и Илью обдало жаром. Разорвать на куски этого гнилозубого дегенерата?! Или просто вытолкать наружу?!

Посмеиваясь, Никита двинулся к выходу, и мужчина с тихой яростью глядел ему вслед. Хлопнула дверь, и Илья остался один.

– Забавный парень, – сказал Борис, когда они остались одни. Он все еще стоял у окна, с полусонным видом наблюдая за въездными воротами.

– Угу, – невнятно пробурчал Королев. Шаркая пушистыми тапками, он подошел к столу и наполнил свою рюмку. – Присоединишься?

– Нет, мне достаточно.

– Как хочешь.

Петр Алексеевич залпом выпил, поморщился, затем сунул столовую ложку в вазочку с красной икрой, зачерпнул с горкой и сунул в рот.

– Ему пришлось много пережить, – рассеянно проговорил Борис, пока Королев, чавкая, ложка за ложкой поглощал икру, он словно задался целью во что бы то ни стало опустошить всю вазочку.

– Я не верю ему, – сказал наконец Петр Алексеевич, облизнув ложку.

Борис промолчал.

Наконец ворота начали медленно подниматься, и он вздохнул.

На то, как в баню вели подростка, он смотреть не хотел.

Борис повернулся к окну спиной, упершись поясницей в мраморный подоконник.

Королев тупо таращился на заметно опустевший стол, как если бы решая для себя, какое еще блюдо за сегодняшний вечер он незаслуженно обошел вниманием.

– Что, не наелись еще? – язвительно спросил Борис, и Петр Алексеевич поднял на него мутный взгляд покрасневших глаз. Затем опустил голову, пялясь на сушеную рыбу. Ту самую, что он час назад забрал у Ильи и швырнул на пол.

– Поди сюда, – разлепил он губы, и Борис перестал улыбаться. Он медленно приблизился к хозяину особняка, выжидательно глядя на него.

– Подними, – приказал Петр Алексеевич, и Борис послушно выполнил указание.

Королев сграбастал рыбу из рук мужчины.

– Ты обыскивал парня? – вкрадчиво поинтересовался он.

На лице Бориса отразилось изумление.

– Нет. Его из Деминска забирал Иван.

– Ага. А ты, значит, у причала в Радужном отсиживался, в машине суходрочкой занимался, – процедил Королев. – Нашел шестерку?

– Петр Алексеевич…

– Закрой хлебало, – оборвал его Петр Алексеевич. – Иван работает на меня, и я с него спрос держать буду. Ты впустил в мой дом этого щенка и даже не посмотрел, что у него в карманах!

– Он и так напуган. К тому же… Это всего лишь рыба, Петр Алексеевич, – осторожно заметил Борис.

Королев нехорошо улыбнулся.

– Рыба, говоришь? – задумчиво повторил он, словно обкатывая это слово на языке. – Ну-ну.

Борис успел заметить лишь легкую вибрацию воздуха и размытое движение, а спустя секунду его правую щеку хлестнула рваная боль. Он закричал, схватившись за рану, затем попятился назад, с ошалелым видом уставившись на окровавленную ладонь.

– Вот так, – удовлетворенно закивал Королев, сжимая в руках, словно нож, высохшую воблу. – Ты даже не представляешь, что может сделать закостеневший и спрессованный от времени и соли рыбий хвост.