Он хотел спросить Лиду, что здесь делает подросток, но вовремя вспомнил, что едва ли получит ответ от немой. Между тем она мягко потянула его за руку, и Илья нехотя пошел следом.

Вскоре они очутились возле небольшого одноэтажного строения, примыкавшего к противоположной стороне ограды.

– Это что, ночлежка для пленников? – попробовал пошутить он, но Лида не улыбнулась. Она прошла внутрь, показывая ему крошечную, но вполне уютную комнату. Внутри помимо аккуратно застеленного дивана и шкафа находился журнальный столик с небольшим телевизором, а также был холодильник. После этого девушка легонько толкнула дверь в ванную комнату, включив свет, Илья заглянул внутрь, удивленно цокнув языком. Вполне себе ничего. Душевая, туалет, сверкающее зеркало, все чисто и опрятно. Даже зубная щетка с пастой были в нераспечатанных упаковках, словно их купили всего час назад.

Лида тронула его за плечо, и он обернулся.

«Я могу быть еще чем-то полезна?» – прочитал он по напряженному лицу девушки.

– Лида, ты хотела бы уехать отсюда? – неожиданно вырвалось у Ильи.

На долю секунды в глазах немой заискрились робкие огоньки надежды, однако они быстро потухли. Вымученно улыбнувшись, она развернулась и быстро вышла из дома.

Илья зашел в ванную и, взглянув в зеркало, дотронулся до нашлепки пластыря, белевшей на лбу. Голова все еще болела, но он старался не думать о физическом дискомфорте.

Поразмыслив, он решил еще раз сполоснуться перед сном и, быстро раздевшись, залез в душевую кабину. Пока он намыливал тело душистым гелем, его мысли сами собой вновь вернулись к старухе. Он здесь, в тепле, под струей горячей воды, а Наталья наверняка лежит на своих тряпках с распухшей ногой…

«Все верно. Только она и завтра будет сидеть в своей пыльной конуре вместе со своим обездвиженным сыном. А что будет со мной – известно одному Богу…»

Выйдя из душа, Илья выключил свет и шагнул в комнату.

И тут же застыл, едва не закричав от неожиданности – прямо перед ним стоял человек, уперев руки в бока. Дрожащая рука скользнула к выключателю, и в помещении вспыхнул мягкий розоватый свет – абажур лампы был малинового оттенка.

Это был тот самый молодой человек, подсматривающий за ними во время ужина в окно.

«Никита, мать твою растак», – подумал Илья.

– Чего надо? – сипло произнес он.

Никита сально подмигнул ему. На нем была черная футболка в белесых пятнах и мятые джинсы. Рот приоткрыт, как у спящего, испорченные зубы были влажными от слюны.

– Выходи, – потребовал Илья. Подумав, добавил: – Я скажу твоему отцу.

Никита насторожился, затем расслабленно хрюкнул:

– Я тебя помню.

Голос у него был высокий, почти писклявый, как у ребенка, который вот-вот готов сорваться и устроить истерику из-за отказа родителей купить понравившуюся игрушку.

– А я тебя нет, – тихо ответил Илья.

– Его тоже купают, – вдруг сказал Никита, приближаясь к мужчине. От него разило потом и несвежим дыханием. – Чтобы был чистенький.

– Кого купают?

– Моего дружочка.

– Очень хорошо, – не стал спорить Илья. – А теперь иди к себе.

Никита обвел губы блестящим языком с желтым налетом.