Ему вдруг стало тревожно. Он вскочил:

— Ника! Ника!

Ни ответа ни привета.

Наверное, пошла в магазин, что-нибудь купить.

И вдруг его пронзила мысль — она вчера не захотела делать покупки с ним вместе, потому что собиралась купить виски. Тайком. Она ушла на десять минут, вернулась совсем другая и попросила жвачку… Там рядом было придорожное кафе… Да, все сходится. Но она не похожа на пьянчужку… Просто, видимо, она слишком напряглась, чтобы не показать свое волнение…

Он заглянул в ванную и увидел, что бутылка пуста…

Так. И куда же она, пьяная, с утра пошла?

Он молниеносно оделся, не стал даже принимать душ и бриться, и побежал вниз.

— Простите, — обратился он к портье, — дама из триста пятого номера не выходила?

— Она уехала и оставила вам записку, вот!

— Уехала? Куда уехала?

— Вероятно, в записке все сказано, — вежливо напомнил портье.

Он развернул записку. «Влад, прости, я уезжаю.

Было чудесно. Но — было… А больше ничего не будет, я не хочу. Прости еще раз за вчерашнюю истерику, я выпила лишнего. Ника».

Он стоял в полной растерянности. Потом обратился к портье:

— Извините, а как вам показалось, дама была… здорова… Она была в нормальном состоянии?

— Мне показалось, что да… — И видимо, из сочувствия к его растерянности, добавил:

— Дама спросила, как ей попасть в Бонн, я вызвал такси, чтобы ее довезли до вокзала.

— Давно?

— Часа полтора назад. Если она уехала десятичасовым поездом, вы не успеете ее перехватить.

— Да нет, я и не думал, спасибо… Я просто поеду в Бонн.

— Советую вам позавтракать сначала.

— Спасибо. Не хочется.

— Но у вас же заплачено, сейчас вам завернут с собой, подкрепитесь в дороге.

И пока он кидал в сумку свои вещи, горничная принесла ему пакет.

— Вот тут две порции, мадам тоже уехала без завтрака.

Милые, честные голландцы, отчего-то растрогался он. Он вдруг стал таким сентиментальным и уязвимым. А может, не надо ехать за ней? Не хочет она, ну и ладно. В конце концов, ты удовлетворил все свои желания, вот и успокойся. Но не получалось. Мысль о том, что Ника, пьяная, не говорящая толком ни на одном иностранном языке, одна куда-то едет, казалась непереносимой. Нет чтобы спокойно жить дальше, мне нужно только одно — убедиться, что она добралась до Аллы. А там уж ее обиходят, она рассказывала вчера, что Алла ее давняя и очень близкая подруга, а Белла Львовна врач, так что… Главное, чтобы она до них добралась. А на поезде она доедет до Бонна лишь через несколько часов, значит, спешить не стоит. Да и вообще… куда спешить? Позвоню Алле, и тогда все, а пока прогуляюсь по Амстердаму, я так его люблю. И он поехал в город. Но ничего, кроме отвращения, не ощутил. За те пять лет, что он тут не был, заметно прибавилось эмигрантов с востока и юга, а с ними и грязи, раздраженно думал он. Интересно все же, почему она сбежала? Ведь ей было хорошо со мной, так же волшебно хорошо, как и мне с ней…

Почему же тогда? И тут вдруг на глаза ему попалась уже знакомая реклама духов «Земляника». И он расхохотался с огромным облегчением. Все проще простого! Вчера она устала, напилась, впала в истерику, потом провела безумную и бессонную ночь.